Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Но… блин.

Как говорится, тут вам не там. На киберизвозчике я до дворца князя не доберусь. И вообще просто так никуда я отсюда не доберусь. Хотя, в теории, успеваю. До Южно-Сахалинска из Поронайска — несколько часов на поезде.

Только нужно отыскать сменщика. Такого уровня приглашение дает мне право. Так сказать, в тени опального князя — ссыльному магу поблажка.

Перечитываю приглашение еще раз. «Презентация социальных проектов корпорации „Панацея“».

Стоп.

Достаю фотографию, присланную Ежом, сравниваю. Логотип на техномагическом оборудовании браконьеров (змея вот эта!) и эмблема на приглашении — одинаковые.

Ага. Вот и разрешена загадка, откуда у группки бандитов столь дорогостоящие машины. Эта фотка — свидетельство прямой связи между черными промысловиками и людьми, которые завтра будут мило улыбаться на официальном приеме. Вот кто за ними стоит. Некая «Панацея», чьей бы она ни была.

Как удачно, что на мероприятии, где «Панацея» станет себя хвалить (в буклете, который вложен в конверт, длинный список фуфлыжных «социальных проектов») будет тот человек, которому я смогу показать это фото. Напрямую.

Великий князь Сахалинский — двоюродный племянник самого Иоанна Иоанновича, пусть и в опале. Влиятельнее на Кочке нет никого. Полагаю, что свежая фотография, уличающая героев вечера в связях с рабовладельцами-браконьерами, будет ему… интересна. Может, и вопросики сразу задаст представителям этой «Панацеи». Мне того и надо.

Ну а если — не исключаю! — окажется, что князь в курсе происходящего и закрывает глаза… что ж, это тоже результат. Но мне вообразить подобное сложно. Представитель династии — и такие вот теневые мутки на краю света? Его интерес — в столицу вернуться, а не тут барыг крышевать.

Встаю, иду наверх — к радиостанции. Нужно найти сменщика на двое суток. Ну и перевозчика!

Сменщик находится к вечеру. Мичман Скворцов, служит на береговой станции в Корсакове. Договариваемся, что появится завтра утром.

А я открываю шкаф и сомнением гляжу на мундир. Ну, точнее, на куль, в который тот упакован. Да, это «Поронайский рабочий». Вот и пригодился.

Когда я тащу куль наружу, всё шуршит, пыль сыплется, прищепки отваливаются, желтые газетные листы с шелестом падают на пол, открывая синее сукно с золотыми нитями. Ну а что, под газеткой почти что не запылился. Да и сесть должен не хуже, чем раньше — не потолстел я в ссылке, наоборот.

Облачаюсь. Кот смотрит на меня с изумлением. Верно, Лютик, чисто формально я «благородие», хоть и штафирка. Институт непростой… был.

Мундир большинству мужиков к лицу, и я не исключение. Только вот привык я уже… к фуфайке. Натягивая атласные перчатки, что нашлись в кармане, на изрядно загрубевшие руки, чувствую себя странно. Впрочем, и раньше я их надевал не часто. Чаще белый халат.

Ладно, это всё лирика. Стягиваю мундир. Как же везти-то его? Не в газетке же на прищепках? Во, из полиэтилена можно смастрячить портплед. Плюс изолента!

В черном полиэтилене, из которого торчит дужка вешалки, мундир выглядит еще более монструозно. Ну, довезу как-нибудь. Всё, пора делом заняться.

Утром появляется Скворцов — точен, молодец.

Знакомимся, проверяю его бумаги. Парень молодой, но в оборудовании разбирается, а главное — есть допуск к работе с магическими датчиками.

— Ничего сложного, — объясняю ему у Жабы. — Стрелка в зеленом — всё норм. Желтый — поднять флажок, переключить световой сигнал, записать в журнал, передать по радио береговой охране. Красный — то же самое, плюс немедленно сигнал тревоги всем службам. Понял?

— А самому что делать тогда? — спрашивает Скворцов, разглядывая бронзовый корпус с завитушками. — Если красный?

— Эвакуироваться отсюда, мичман. Быстро и далеко. Но только после сигнала. Пошли, инструктаж подпишешь и всё остальное. А потом, это самое… покажу как в тепличке огурцы поливать. Тоже важно.

* * *

В Поронайск с маяка добираюсь на катере Бруня. Тот ворчит, но везет. А куда он денется?

— Што, Макар Ильич, на бал собрались? — язвит он, оглядывая мои свитер и куртку, а потом портплед. — А багаж как у дачника, изолентой скрученный.

— На прием у князя. Слышь, не кури на меня, рожа! Сам знаешь: терпеть не могу.

— Дык куды мне, Макар Ильич? Ветер! А князья эти… Только деньги наши тратить умеют — на хрень всякую. Нет бы дороги, допустим, на Кочке отремонтировать…

Дивлюсь, как это контрабас Брунь стал контролером расходования налогов. Не популярен в народе опальный князь.

— А Государя, я смотрю, уважаешь? — киваю я на наклейку на приборной доске.

— Это другое!!! Иоанн Иоаннович за всю страну радеет — помощники только у него кретины…

Катер тарахтит между островками, мимо рыбацких сетей и буйков. Воздух пахнет водорослями и соляркой. За кормой маяк, впереди — поронайский порт с кранами и складами.

В Поронайске сажусь в плацкарт, хотя как бы надо в купе. Просто не хочется тратиться на ерунду. Всё равно мундир замотан в полиэтилен — а без него я самый что ни на есть плацкартный пассажир.

Еду еще два часа мимо дачных поселков и мелких платформ. С одной стороны — лес на сопках, с другой — горы, красота! В соседнем купе семья кхазадов режется в карты, напротив дремлет снага в робе. На стене станции Взморье кирпичом выложено «KIPYATOK TUT». На века.

Портплед то повешу, то держу на коленях — как с писаной торбой. И так и так неудобно. Слежу, чтоб соседи не уронили, чтобы не помялся…

— Дяденька, ты труп везешь? — серьезно спрашивает мелкий гоблин, остановившись в проходе.

В определенном смысле, пацан… В определенном смысле.

Ближе к обеду беру у проходящей с корзиной тетки пирожок с мясом. Тесто подсохшее, начинка остывшая — так себе. Символизирует общее состояние дел.

Южно-Сахалинск встречает панельками, такими же как в Поронайске, только непривычной высоты — не четырех-, а пятиэтажными. Областная столица, понимаешь.

Иду с вокзала в гостиницу «Якорь» — серое здание у путей. Номер за две сотни медных денег, чистенько, только товарняки за окном громыхают. За стенкой храпит, как мне сказали, кхазад — судя по звукам, солидный экземпляр.

Утюг с обмотанным изолентой проводом я получил, а вот гладить мундир пришлось на кровати — за неимением стола. Кровать уютно поскрипывает.

Явный плюс гостиницы — санузел в номере. Стола нет, а душ есть, хоба! Вот такая разводка. Лейка вмурована в потолок, лить предлагается по азиатской традиции — прямо на пол. Кажись, тут у них вся гостиница — одна самопальная «мокрая точка».

Явный минус —