Куратор 2 - Никита Киров

иначе двигался, плавно, как молодой человек, а вот когда лежал — тяжёлые такие движения были, как у мужика в возрасте.

— А сейчас?

— Снова плавные. Конечно, чуть медленнее из-за этого, — он снова покрутил пальцем у виска, но для того, чтобы напомнить, где он сверлил, — но всё равно почти как раньше. Огромный прогресс.

Я-то тиктоки Толика толком не смотрел, ведь когда увидел их, то испытал неловкое чувство, которое Миша и Саша из общаги называют «кринжем» или «кринге».

Но это значит, что координация приходит вровень с теми навыками, которые были у личности. И стрелял неплохо, хотя и не так, как раньше, и даже драться выходило на уровне, хотя приходилось хитрить.

Будто тело привыкло к такому пассажиру. Но главное — мозги работают быстро, и соображаю отлично. Голова сейчас — лучшее оружие.

— Мой тикток смотрели? — усмехнулся я. — Я вот его смотреть не могу.

— Ты ещё мой не видел! — заявил Ерохин. — Вот там-то вообще испанский стыд. Но я был молод, и мне были нужны деньги!

Он громко захохотал, довольный собственной шуткой.

— Так, слушай, а как вообще у тебя настроение? — доктор перестал смеяться.

— Да нормально.

— Не грустно? Депрессия? Чувство потерянности? — он наклонился вперёд ещё сильнее, изучая меня. — Из-за друзей, девушки, что кого-то не помнишь? А то сидишь, как Штирлиц в гестапо.

— Да всё нормально, — я отмахнулся, хоть Ерохин суть уловил.

— Да ты, наверное, даже не знаешь, кто это такой, — доктор снова захохотал. — Хотя, в инете пишут, что если рассказывать анекдоты про Штирлица или Василия Иваныча с Петькой, но менять их на Рика и Морти, то молодые люди начинают смеяться.

Ерохин заржал ещё громче.

— Я и то и то смотрел, Егор Иваныч, — примирительно сказал я.

— Я походу слишком кринжово для тебя общаюсь. Ещё и баяны одни. А нечего молодиться на четвёртом десятке, — он смущённо откашлялся.

— Нормально всё, не забивайте голову.

— Короче, если серьёзно, — доктор кашлянул в очередной раз. — Могу тебя к психотерапевту направить, чтобы антидепрессанты выписал. Лёгкие, конечно, тебе тяжёлые нельзя, но они помогут.

— Не, не надо мне мозгоправов, — ответил я. — И химию тоже не надо.

— Ну мало ли. Есть страх повторной аварии? Агрессия, вспышки злости? Надо бы походить к специалисту. У тебя же там назначений целая пачка.

— В жизни себя таким молодым и здоровым не чувствовал, — сказал я. — С памятью, конечно, беда, но зато то, что было после аварии, запоминаю отлично.

— Ну, по крайней мере, вид у тебя здоровый, и веса немного поднабрал, — Ерохин кивнул на мои руки, которые хоть и были тонкими, но уже не такими спичками, как раньше. — Но физнагрузки всё ещё противопоказаны. А вот ходить можно и нужно.

А мне приходится не только ходить, но и бегать, и драться, и стрелять.

— Много хожу пешком, — сказал я. — И хорошо ем. А что с учёбой?

— А ты что хочешь? Хотя… — он задумался. — Даже учитывая, как быстро у тебя всё проходит, я бы на твоём месте оформил академ — на семестр, а то и на год. Сейчас ещё рано учиться, уставать будешь, голова заболит. Я тебе все справки оформлю, не переживай.

Да и некогда мне учиться. Поэтому я и делал баланс, когда говорил о самочувствии, что вроде и всё хорошо, чтобы не одолели с лечением, но и не до конца, чтобы не пришлось идти на учёбу в сентябре.

— С памятью ещё не до конца всё вспоминается, — сказал я. — Какая-то затуманенность есть. И обрывки старого.

— Ага, ну это понятно, — Ерохин закивал. — Да, полноценная учёба ещё рано, хвосты сдавать тоже пока не осилишь. Вообще… ну, можно, конечно, договориться насчёт облегчённого индивидуального учебного плана, чтобы поменьше предметов, но сессию, думаю, тебе точно стоит перенести на следующий год. Про призыв точно можешь не думать, ты у нас на особом счету.

— Учту.

Он посмотрел на свой стол, где помимо экрана монитора и внешнего DVD-привода для просмотра МРТ находились модель черепа и позвоночника.

— А ты же в общежитии живёшь? — вспомнил доктор. — Могут выселить, если академ будет.

— Да ничего, с этим проблем нет.

— Ну и отлично. Главное помни, что у тебя долгий период реабилитации из-за всяких уродов, которые носятся за рулём, — проговорил он со злостью. — Жизнь вообще на волоске висела. Но ты не расстраивайся, ведь такого быстрого восстановления у меня ещё не было. Может, даже уже к зиме сможешь учиться, и старую группу нагонишь, чтобы с новой не учиться.

— Спасибо, Егор Иваныч.

Доктор улыбнулся и поднял кулак, по которому я легонько стукнул. Мы с ним расстались, и я, наконец, посетил своего доктора, который ничего интересного и не сказал, а только выписал новые рецепты.

* * *

Раз сессия пока не грозит, можно заняться работой. Пока Рахманов маринуется и проводит расследование с моей подачи, нужно выяснить, появилось ли что-нибудь на оружейного барона Никитина.

После больницы я пошёл за шаурмой, в таком же виде, какой был там: белая футболка и джинсы. Маскировка не потребуется, этот человек меня всё равно узнает.

Остановился в очереди перед киоском с шаурмой. Готовивший её Аслан Ильясов даже не кинул на меня лишнего взгляда, лишь проговорил:

— Скажите, чтобы за вами не занимали, буду закрываться.

— Передам.

Никто больше не подошёл, я терпеливо ждал. Ильясов быстро нарезал курицу, накидал овощей, завернул в лаваш и чуть поджарил на электрогриле, после вручил мне.

Я его сел на другую скамейку чуть подальше от той, где мы говорили в прошлый раз. Пока он закрывал киоск, я попробовал шаурму — на удивление вкусную и свежую. Закажу потом ещё, она лучше, чем та, рядом с общагой.

Сегодня людно, шумно, солнце припекало, но мне в самый раз, хотя бы не мёрзну, как обычно. Ветра нет, доносился запах варёной кукурузы. Машины, проезжавшие мимо, отчаянно сигналили, потому что вставший посреди дороги серо-оранжевый внедорожник каршеринга заблокировал целую полосу.

Дальше, на площади, несколько пацанов пытались делать трюки на скейтах, собираясь осилить лестницу, то и дело доносился звук катящихся колёс по твёрдой поверхности и восторженные крики. В парке на газоне валялась парочка, поедая мороженое. В стороне дворник подметал плитку.

Обычный день, хвоста нет, караулю с утра, но Трофимов и правда махнул на меня рукой.

Съел половину, когда тут подошёл сам Ильясов, уже облачённый в костюм.

— А вы молодо выглядите, — Аслан сказал это ровным тоном, без улыбки, оглядев меня. — Я бы даже сказал, что вам лет двадцать, если бы не видел тогда. Хорошо получилось.

— Стараемся, — сказал я