Ревизор: возвращение в СССР 32 - Серж Винтеркей

Мы ещё зайдём к вам вечером с Иваном насчёт костюмов и украшений?

— Конечно, Леночка обожает все эти кружева, меха, жемчуга выписывать, — улыбнулся Михаил Андреевич, глядя на жену, и мы с ними попрощались до вечера.

Ну и отлично. На самом деле, почему-то был уверен, что художники согласятся. Работают они хорошо, добротно, я буду уверен, что дело в надежных руках.

* * *

Москва. МГУ.

В середине последней пары в аудиторию зашла методист, сухонькая женщина лет сорока, похожая на мышку, извинилась перед преподавателем и сказала ему, что Быстрову вызывают в деканат.

Тот говорить ничего не стал, только, глядя тяжёлым взглядом на Регину, кивнул на дверь, мол, будь любезна на выход. Все, в том числе и она сама, поняли, с чем этот вызов может быть связан и смотрели, как она собирает с парты свои вещи в красивую сумочку. А Регина демонстративно не спешила. Методист не стала её ждать и ушла.

Когда же Регина зашла в деканат, методистка положила перед ней с ехидной ухмылочкой приказ об отчислении за аморальное поведение. Регина прочла его, не веря до конца, что это правда.

— Но почему? У меня же нет хвостов! — возразила она. — Я хорошо учусь!

— Это пока у тебя нет хвостов, — возразила ей методистка. — Трудно, знаешь ли, совмещать беготню по женатым мужикам с учёбой в МГУ.

— А причём здесь учёба? — возмущенно спросила Регина. — Я же хорошо учусь. Пустите меня к декану!

— Ну уж нет, голубушка! — тут же подключилась вторая методистка, крупная и круглая женщина за пятьдесят. — Первый раз, когда с женатым спуталась, ты ещё могла бы сказать, что ошиблась. Поняли бы, возможно и простили. А второй раз на молодость и наивность уже не спишешь. Значит, тебе женатиков окучивать и подарки с них драть важнее учёбы! Ты свой выбор сделала!

— Откуда вам знать, какой я выбор сделала? — в сердцах воскликнула Регина. — Мне надо к декану!

— Его нет! Уехал! — ответила первая методистка.

— А я подожду!

— А его не будет сегодня! — начала злиться методистка. — Его в ректорат вызвали, оттуда сразу домой пойдет.

— Ничего… А вдруг появится! — ответила ей Регина, зыркнув недобро.

— В коридоре жди! — ответила ей та и указала на дверь.

Регина стояла, периодически двери открывались и закрывались, заходили то студенты, то преподаватели. Ей казалось, что все они с любопытством косятся на нее, а однажды, когда дверь открыл, заходя внутрь, высокий и красивый преподаватель лет тридцати, она отчетливо услышала свое имя. Методистки, сучки, языки про меня чешут! — решила Регина.

Декан, и правда, сегодня так и не появился. Регина ждала до последнего, пока сотрудницы не заперли деканат и не ушли домой.

Она шла по коридору в замешательстве. Перед глазами стояли ухмыляющиеся лица этих сучек. Что же делать? Что делать? Май заканчивается. Кто оплатит квартиру за следующий месяц?

Ну, допустим, несколько месяцев я сама буду платить, а потом? — лихорадочно думала Регина. — На что я буду жить?

* * *

Румыния. Бухарест.

Андриянов помогал Валерии Николаевне собирать образцы книжных новинок со стола. Они решили не рисковать и не оставлять их до утра без присмотра, так что уносили на ночь с собой в гостиницу.

— Когда там Ивлева от своего парикмахера освободится? — устало спросила она.

Андриянов тяжело вздохнул. Он уже выяснил, что Земченко заявился, как участник, во все номинации с длинными волосами, так что Галия будет занята все три конкурсных дня.

Сейчас ей сказать, или завтра? — мучительно соображал он. — Лучше, завтра, а то весь вечер сегодня будет испорчен. Как начнет ныть…

— Надеюсь, завтра у них будет последний день участия, — неопределённо ответил он, закрыл чемодан с книгами и потащил его к выходу.

* * *

Москва.

Прокурор Томилин уже который день думал над просьбой дочери. Он-то и не прочь оказать помощь хорошим людям. И мальчонку жалко. И Ларочка всё ждёт, когда они в гости к Мишке в детдом поедут… Но! Но…

Председателю комиссии по усыновлению Исакову уже так просто не позвонишь, — рассуждал Томилин. — Он, наверняка, понял, что я не согласовал с Лёвой согласие на усыновление, обманув его. Брагин же сразу на меня ополчился тогда в ресторане, значит, он уже звонил в райисполком и узнал, что это я отбой дал… И как там у него с председателем комиссии разговор сложился, одному богу известно. А если они на повышенных тонах пообщались?.. Исаков, в любом случае, может Брагину позвонить, а Лёва может и упереться мне в отместку за то, что, фактически, обманул их обоих с усыновлением Ларочки. Да и Исаков может тихой сапой мне отомстить, скажет, что хотел бы помочь, да нет возможности, а сам специально что-нибудь придумает, чтобы пацан под усыновление не подходил. Как ни крути, а любые мои попытки могут только всё испортить…

Прикинув, что дочь должна уже приехать на работу, он позвонил в оформительский цех ЗИЛа. Узнав, как у дочки с внучкой дела, он перешёл к делу.

— Дочь, не получится у меня вам помочь с Мишкой.

— Почему? — удивлённо спросила Женя.

— Ну, нет у меня выхода на председателя комиссии по усыновлению.

— Но ты же смог нам помочь!

— Детка, это был разовый вариант. Им не получится второй раз воспользоваться. Мне очень жаль…

— Что же нам делать? — чуть не заплакала Женя.

— Вам надо Костиного отца просить. Он поможет. Попробуйте его уговорить. Только на меня не ссылайтесь.

— Почему, пап?

— Ну так сейчас сложилось… Сошлетесь на меня, только ухудшите ситуацию.

— Ладно, пап, — озадаченно ответила она, — спасибо за совет. Поговорю сегодня с Костей.

— Держи меня в курсе, дочь. Я уже и сам переживаю из-за этого Мишки.

— Хорошо, пап, — ответила ему дочь, и они попрощались.

Хорошая у меня, всё-таки, дочка, — подумал прокурор Томилин, положив трубку. — Молодая, конечно, ещё, зелёная… Максималистка, идеалистка… Но хорошая.

* * *

Москва. Дом Ивлевых.

Выйдя от художников, заметил торчащий уголок в нашем почтовом ящике. Я же уже несколько дней почту не проверял. Выгреб две газеты, вчерашний и сегодняшний номер, и письмо от Эммы. Ну, наконец-то! А то я Шанцева просил разузнать, что с ней, а в ответ тишина. Я так понял,