Ревизор: возвращение в СССР 32 - Серж Винтеркей

ему Женя. — Откуда ты знаешь, может он и сам захочет просто хорошим людям помочь и маленькому Мишке.

— Жень… Просто так ничего не делается. Он же будет своим положением пользоваться, а этим нельзя злоупотреблять. Если ты кого-то о чём-то просишь, ты становишься его должником. Понимаешь? Услуга за услугу. Вот зачем отцу это?

— А, может, артисты и отблагодарят его за помощь!

— Может, отблагодарят, а может, и не отблагодарят…

— Всё равно, тебе надо поговорить с отцом, — настаивала Женя. — Откажет, так откажет… Будем дальше что-то думать. За спрос денег не берут!

— Хорошо, хорошо. Я поговорю, — сдался Костя с несчастным видом.

— Хочешь, я с тобой поеду? — предложила Женя.

— Не надо. Если ему неудобно будет при тебе меня послать, он только разозлится.

— Правда? Ну, ладно, — насупилась Женя. — А когда ты поговоришь?

— В выходные.

— Это долго.

— И что теперь, мне после работы к нему ехать? — неприятно удивился Костя.

— После Верховного Совета можно заехать, — предложила она. — Оттуда до Сокольников ближе, чем со стройки. — У тебя же завтра, как раз, смена там.

— Фух! Женя! — устало выдохнул Костя. — Сама неугомонная и всем вокруг покоя не даёшь.

— Бе-бе-бе! — улыбнулась она и чмокнула его в нос. — Только не говори, что мы к моему отцу уже обращались, и он не смог помочь. Он намекнул, что между ними черная кошка пробежала.

— Надо же! И по какому они, интересно, поводу, поссориться-то могли?

— Сам-то веришь, что хоть один из них нам расскажет?

— Ну, нет, согласен…

* * *

Москва. Дом Ивлевых.

Вечером мы с Иваном Алдониным и Ксюшей спустились к художникам. Ксюша не смогла пройти мимо такого события и поставила нас с Иваном перед фактом, что идёт с нами.

Работа предстояла колоссальная, и для меня было приятно то воодушевление, с которым они все обсуждали предстоящий проект.

Михаил Андреевич уже договорился в театре, что ему сошьют костюмы по эскизам, чтобы они могли с Еленой Яковлевной выписать их в деталях.

— Возьмём у них манекены напрокат, — радостно делилась художница. — Поставим их в нужных позах…

— Вы уже всё продумали? — поразился я.

— Это так интересно! — воскликнула Елена Яковлевна. — Мне ещё никогда не приходилось писать портреты людей, которые умерли тысячу лет назад!

— Вам бы ко мне в институт подъехать, посмотреть украшения, — предложил Иван.

— А пофотографировать можно будет? — спросил художник.

— Конечно, — кивнул Иван. — Только нам бы сразу и со специалистом по костюмам поговорить… Я завтра всё узнаю и вечером к вам ещё раз зайду. Ладно?

— Будем ждать, — улыбалась художница.

— А-аа! — вдруг заныла Ксюша. — Мне так завидно! Я тоже хочу Мадонну писать!

— Куда тебе на восьмом месяце? — удивлённо посмотрел на неё Иван.

— Ксюша, дорогая, там всем работы хватит! — поспешила успокоить её Елена Яковлевна. — Вопрос только в том, позволит ли тебе малыш писать?

Мы ушли, пожелав Бобровым спокойной ночи. Ксюша уходила с таким несчастным видом, что я не выдержал и рассмеялся.

— Ребёнок подрастёт и будешь делать мини-копии разного размера с этого большого полотна на продажу туристам. Тебе ещё это так надоест!

— Не надоест, — уверенно ответила она. — Это же история!

— Посмотрим, посмотрим! — улыбнулся я.

Глава 21

* * *

Москва. Съёмная квартира Вагановичей.

После трёхкомнатной квартиры в Святославле жить в однушке было сложновато. Хорошо ещё в тёплое время года можно было на балконе спокойно посидеть с коньяком в чашке, чтоб соседи не завидовали, покурить, о жизни подумать… Вагановича сегодня очень порадовала реакция главного энергетика завода Лосева. У него так глаза загорелись, когда он ему рассказывал, как его коллега из Святославля ежегодно несуществующий коллектор ремонтировал.

Ваганович уже даже придумал, кого он предложит Лосеву в качестве покупателя выписанных на такой же ремонт в Москве материалов, чтобы претендовать на свою долю малую.

Сведу их, а сам участвовать ни в чём не буду, — думал он. — Единственное, Алироева назначили начальником отдела учёта материалов… Может этот выскочка сорвать мне планы? Хватит у него ума в этой схеме разобраться? Хотя, что тут разбираться? Если мне рассказали о ней, то и ему может Шанцев рассказать… И вообще, опасно такого гада за спиной иметь. И сам не ворует, и другим не даст. Убрать бы его с завода к чёртовой матери… А лучше, вообще, посадить! Заодно и с Шанцевым поквитаюсь, они же друзья! И мне спокойней будет. Не один же Лосев будет с моей подачи мутить…

* * *

В среду с утра отправился в редакцию через ближайший гастроном. У Веры, как всегда, в хаосе рабочего дня, не оставалось времени позаботиться о себе самой. Я уже привык, что она мои статьи читает и одновременно жуёт что-то из моих гостинцев.

— Ум! — показала она мне большой палец вверх. — Призыв же сейчас, очень актуальная тема.

Дочитав до конца статью, она удовлетворённо кивнула головой.

— Очень вовремя! — потрясла она листами передо мной. — Молодец!

— Это опять по материалам Эммы Либкинд статья написана, — решил уточнить я, ради справедливости.

— А помню, помню, — кивнула она и мы вышли в коридор.

В этот раз, она то ли забыла про оставшийся мешок с письмами, то ли решила, что он ещё недостаточно полон, но мне удалось покинуть редакцию налегке.

Выйдя из редакции, вспомнил, что обещал Марату купить что-нибудь антикварное для Аиши. Был еще вариант его самому к антиквару отправить, но я не решился. Марат еще совсем зеленый в такого рода вопросах, ляпнет где-нибудь что-то не то про Некредина, из-за чего у того проблемы начнутся. Бизнес же у него незаконный, как и подавляющая часть любых бизнесов в СССР нынешнего времени. Так что лучше сам ему куплю подарок для Аиши. Не откладывая этот вопрос в долгий ящик, сразу и позвонил антиквару. Некредин пригласил меня на завтра, и я со спокойной совестью отправился работать в спецхран.

* * *

Москва. МГУ.

С утра Регина опять пришла в деканат, не оставляя надежды поговорить лично с деканом. Но её ждало разочарование, методистка заявила ей, что Андреева вызвали в ректорат и когда он