Амлет, сын Улава - Адель Гельт

припечатал Снорри. - Амлет Улавссон! Завтра, в рассветный час, но не дожидаясь рассвета по летнему времени, ты отправляешься в Рейкьявик! Ладья, снаряженная знатным норвежцем Ингольфом Арнарссоном, будет ждать тебя у Ярлова Причала, и на ней ты выйдешь в поход в полуденные земли, где надлежит тебе достойно себя проявить и добыть, в бою или хитростью, древко копья, сделанное из дерева тренагранн! Пока же в дорогу возьми копье твоего отца.

На том и порешили.

Так наладили в морской поход Амлета, сына Улава, и духа-покровителя его Хетьяра, сына Сигурда, при жизни прозванного Строителем.

Глава 23. Долгий короткий путь.

Те из бочек, что поменьше размером, открывать и вовсе не стоит: в них налит топленый жир морского зверя Валь, налит и запечатан, и пахнет он противно здоровому человеку.

От того же морского зверя, что обликом схож с рыбой, но кормит детенышей молоком, связки усов: они твердые и пригождаются для всяких нужд.

Мох, растущий на скалах и камнях, собран старательно и в урочную пору, цветов же он белого, синего и красного. Мох разложен раздельно в сухие мешки.

Отдельно, под постоянным присмотром, сундук с руной Эйваз на крышке: в нем истинное сокровище полуночи, поющие камни, что уходят в полуденных землях по своему весу в красном золоте.

Судовая опись, фрагмент.

Автор неизвестен, Исландия, X век.

Архив министерства промышленности СССР.

Еще совсем недавно каждая отлучка с острова мной принималась за праздник: небольшой и не всегда веселый, но совершенно явственный.

Нынешний же приезд в Град Дымных Столбов дался мне до обидного обыденно: то ли воображение и ум мои были целиком заняты предстоящим походом, то ли я и вправду успел пообвыкнуть.

У рулевого пера сидел не я: все рабочие места в лодке занимали ученики Белого Лиса, старые и опытные, но мне знакомые мало. Впрочем, таковы были они почти все – ни с кем из тех, с кем мне не довелось учиться в одной малой дружине, я не то, что не водил дружбы, даже знакомства никакого не свел.

Лето — вот самое первое и наилучшее время для морского похода! Далеко до зимних штормов, ветры дуют в нужную сторону и почти не мешает Великая Теплая Река, всегда текущая с полудня на полночь: совокупное старание крепких рук гребцов и ветра в большом парусе пересиливают течение.

Еще летом тепло, по всяком случае, теплее, чем зимой. Говорят, что на полудне есть края, в которых одинаковая погода и зимой, и летом, безволосые народы людей от того получаются не розовые, а черные: для примера, водитель дружин Чака, друг моего отца, из тех краев и из таких народов.

В наших же местах и люди другие, и разница между временами года куда заметнее, чем хотелось бы.

Еще летом бывают удивительные дни, погожие, солнечные, без единого облачка, бегущего по полю небесной синевы.

Сегодня оказался как раз такой день: потому и встреча с друзьями прошла хоть и очень коротко, но стократ веселее, чем это было бы в иное пасмурное или снежное время.

- Эрик Магнуссон и Хольм Рёрикссон! Я не видел вас две вечности и страшно рад вашему крепкому здоровью! - по обычаю и от сердца приветствовал я братьев-которые-не-братья, и встретил приветствие столь же теплое. Мы обнялись.

За прошедшее время, колесо же годовое успело обернуться с тех пор дважды, братья почти не изменились: разве что у Правого образовался красивый тонкий шрам на лбу, Левый же неожиданно предстал без привычных наручей, да и, кажется, вовсе без крепких доспехов.

- Как же твой хейт, Эрик? – проявил я должное любопытство. – Мы не под крышей, а ты без брони. Нос мой чует добрую сагу, которую я обязательно сочиню после твоего рассказа!

- На то ты и скальд, Амлет, - смущенно согласился Левый Брат. - Рассказ же и вправду будет, но когда-нибудь после: сейчас совсем нет свободного времени.

- С него сняли хейт, - рассмеялся Правый. - Сняли один, взамен навесили два других… Жизнь бьет ключом!

- Главное, что бьет она не по тебе, - проворчал Левый Брат. - Но рассказа не будет до тех пор, пока ты не сходишь на Зеленый Остров, не отплывешь и не вернешься, отчаливать же тебе прямо сейчас, взгляни! - он, пристойным обычаем, указал куда-то левой рукой.

Кто-нибудь иной промолвил бы превыспренно нечто вроде «я обратил взор» или «он перевел взгляд», но мне, по юным летам и невеликому умению, такого тогда не полагалось, поэтому я просто посмотрел туда, куда мне только что указали.

Там, у нового причала, крутобоко высился большой океанский кнорр — корабль чуть ли не двукратно больше любого из тех, что мне доводилось видеть до той поры.

- Это что же, - решил я поинтересоваться очевидным, - нам идти в поход на этом бревне земли тюленей?

- Увы, Амлет, не нам, а тебе: знатный норвежец Ингольф Арнарссон не отпускает нас с братом в этот поход, - огорченно сообщил Правый. - Ты ведь знаешь, что брат Ингольфа, Хьёрлейв, утратив руку и способность держать щит, приобрел взамен иное умение?

Я кивнул: о том, что брат строителя Рейкьявика выучился ловко гадать на рунах, на птичьих костях и даже на круге небесного свода, судачили уже повсеместно.

- Так вот, - обрадовался возможности рассказать что-то такое, чего не знает слушающий его, Правый Брат, - трижды он выбрасывал руны, и, для верности, один раз дробил птичьи кости, а все одно выходило, что не надо нам, мне и Левому, покидать берега окрест Тингвеллира до тех пор, пока не минет лето! Гадание… Сам, наверное, слышал, у него, Хьёрлейва Арнарссона, всегда выходит верным. Мы же с братом не огорчились, но расстроились: ты ведь знаешь, что оба мы родом почти из тех краёв?

- Знаю. Ну, раз гадание, да еще и асы столь явственно указали свою волю, то поплыву без вас - я не был согласен внутри меня, и Хетьяр вторил несогласию, не показываясь, впрочем, ни Эрику, ни Хольму, но спорить тут было не о чем, я и не стал. - Где, хотя бы, могучий в питье и сне в битве скамей и кружек Бьярни, сын Форина?

- Его, Амлет, отправили на материк, - братья расхохотались почти одновременно, и я даже не понял, кто из них мне сейчас ответил. - Он, как и все выходцы из Финнмарк, зверски неумерен и неумел