Физрук: на своей волне 2 - Валерий Александрович Гуров

каждый день учитель вырубает родителя ученика прямо в директорском кабинете.

Понять бы ещё, чего он так завёлся?

Если память не изменяет, именно этот папаша называл историю «наукой ни о чём». Теперь мужик сам стал живым примером того, как история «любит» тех, кто её недооценивает.

Проверив его дыхание, я осторожно перевернул мужика на бок, чтобы не заглотил язык.

— Дышит, — сказал я спокойно, хотя руки у всех, кроме меня, уже дрожали.

Леня всё ещё не двигался. Только взгляд метался от мужчины на полу к двери.

— А где завуч? — выдавил он дрожащим голосом.

Я мгновенно понял ход его мыслей. Если Мымра сейчас войдёт и увидит это зрелище — скандала уже не избежать. Хотя, если быть честным, и без неё дела были хуже некуда.

Учитель вырубил родителя — даже если по делу и в пределах самообороны… ничего хорошего ждать не стоит.

— За ребёнком пошла, — пробормотала секретарша запинающимся голосом, глядя на лежащего мужчину. — Скоро София Михайловна вернется…

— А что случилось-то? — спросил директор. — Из-за чего вообще начался скандал?

Секретарша перевела взгляд на меня. В нём было что-то вроде извинения, словно она заранее просила прощения за то, что сейчас скажет.

Я кивнул ей — мол, говори. Самому было предельно интересно, что произошло.

— Это отец Вали Волкова, — начала девчонка. — Ну из шестого класса… Он говорит, что Владимир Петрович давал школьникам клички.

Леня вздрогнул.

— Что? — выдохнул он. — Это правда?

— Правда, — ответил я без тени колебания. — Так и было.

Директор открыл рот, но слов не нашёл.

Я видел, как внутри Лени борются два человека. С одной стороны — бюрократ, который уже мысленно пишет рапорт, с другой — мужик, который чувствует, что сейчас лучше дослушать до конца.

Я же добавил так же спокойно и даже невозмутимо:

— Только я не оскорблял их. Я давал им погремухи, чтобы они перестали стесняться себя и научились принимать друг друга.

Леня тяжело сел на кресло, даже скорее стек, схватился руками за голову.

— Погремухи… — выдавил он, уставившись на «тело» отца Волкова. — Владимир Петрович… и что же теперь делать?.. Мы приплыли…

— Для начала дверь закрой, — попросил я секретаршу.

Она послушно прикрыла дверь.

— А ещё, милочка, проследи, чтобы наша завуч сейчас сюда нежданно-негаданно не влетела. Сможешь её задержать хоть на пару минут?

Секретарша растерянно кивнула.

— Я постараюсь, Владимир Петрович, — прошептала она, не отрывая взгляда от мужчины на полу. — А может быть, всё-таки скорую вызвать? Ну мало ли…

Я посмотрел на лежащего. Дыхание у него было ровное, пульс нормальный.

— Обойдёмся пока без скорой, — ответил я. — Очнётся и поговорим.

Секретарша выдохнула, но в её глазах всё ещё стоял страх. Она прошмыгнула в коридор.

Папаша Волков лежал на полу без движения.

Я снова присел рядом на корточки, внимательно посмотрел на него и сразу поморщился. От него несло перегаром так, что хоть спички зажигай. Тяжёлый, густой, въедливый запах дешёвой водки — такой, будто он неделю пил, не просыхая. Шлейф стоял такой, что даже директор отпрянул.

— Ну вот, — выдохнул я. — Теперь всё ясно. Его не только удар, но и градус свалил.

Я хлопнул его ладонью по щеке.

— Эй… очнись. Давай, мужик, не позорь семью.

Ноль реакции. Я похлопал сильнее, потом встряхнул его за плечо — без толку. Такой товарищ, судя по всему, ещё не скоро вернётся в реальность.

Леня стоял в стороне, бледный, и нервно крутил ручку в пальцах.

— Он… он что, совсем?

— Нет, — сказал я. — Просто хорошо зашёл. Когда очнётся, вряд ли сразу вспомнит, где находится. Может, и вообще не вспомнит.

— Синька — зло, но пить не брошу, — Леня перекрестился.

— Что-то вроде того, — я выпрямился, выдохнул и бросил взгляд на дверь.

Я уже прекрасно понимал, что время пошло на минуты. Если сейчас сюда ввалится Мымра — а она ввалится — то вариантов нет. Начнётся шоу федерального масштаба.

Полиция, камеры, вопли о «рукоприкладстве» и «аморальном поведении педагога».

Она ведь такого шанса не упустит. Надо было действовать быстро. И аккуратно.

Я прикинул варианты. Если оставить тушу лежать — то всё, приехали. Нужна была хитрость. Пара секунд — и решение нашлось. Я подошёл к отцу Волкова, подцепил его подмышки, потянул вверх. Тело было тяжёлое, ватное, мужик был как мешок картошки. Я аккуратно усадил его на ближайший стул, придерживая, чтобы не завалился.

Пахло всё так же жутко — водкой и чем-то кислым. Но я стиснул зубы и довёл дело до конца: выровнял «тело», зафиксировал руку на подлокотнике, другой рукой подпер голову, чтобы он не клюнул носом в грудь.

Я отступил на шаг, критически осмотрел результат и выдохнул.

— Вы… что ты делаешь? — наконец выдавил Леня. — Он же… он же без сознания!

Я не ответил сразу. Только жестом подозвал его ближе. Директор подошёл, и я коротко, почти шёпотом, объяснил ему, что нужно делать дальше.

План был прост, но требовал точности и выдержки. По мере того как я излагал идею, глаза директора становились всё больше.

Леня слушал, медленно бледнея, и я видел, как его внутренний чиновник в ужасе сжимает папку с отчётами.

— Кошмар какой… — прошептал он.

Я пожал плечами.

— Ну, или есть второй вариант, — пояснил я. — Мы даём этому делу ход. Скандал, прессинг сверху, комиссия, родители, СМИ… и школу тогда закроют быстрее, чем ты успееешь переписать табличку на двери.

Леня шумно сглотнул.

— Ты ведь не хочешь, чтобы школу закрыли, верно? — надавил я.

— Не хочу, — пробормотал Леня. — Но, Володя… вы уверены, что это хорошая затея?

Я усмехнулся, опершись ладонями на стол.

— Мы всегда уверены, — заверил я. — А вот тебя я спрашиваю — поддержишь меня?

Он посмотрел на меня несколько секунд, потом перевёл взгляд на отца Волкова, сидящего с закрытыми глазами, будто спящего после тяжёлого дня.

Помолчал ещё немного, потом коротко кивнул.

— А если всё пойдёт не так…

— Тогда я возьму всё на себя, — ответил я. — И ты это знаешь.

— С учётом того, что вы ставите меня в безвыходное положение, — медленно, с явным внутренним сопротивлением зашептал Леня, — я вынужден… согласиться.

По лицу было видно — ему это всё категорически не нравится. Но вариантов у Лени, действительно, не было. Нравится, не нравится — спи, моя красавица.

— Так… ещё раз, Владимир. Что именно мне нужно делать?

Он стал пересказывать то, что я ему объяснил ранее, будто проверяя, всё ли запомнил.

Я кивал, слушая, и поправлял детали.

— Да, всё правильно понял, — подтвердил я, когда он закончил. — Именно так. Главное — уверенность и спокойствие.

Я похлопал