Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

Времени валандаться с ублюдком не было, и я дал знак Марсо – тот спешился и перерезал глотку мерзавцу, который, сидя на земле, держался за промежность и жалобно скулил. Сам же я помчался дальше.

И, действительно, за поворотом, метрах в трехстах от нас, стояла карета с графскими гербами на дверцах, а рядом с ней лежало тело человека постарше – вероятно, кучера. Если бы у меня была хоть минута, я остановился бы и посмотрел, жив он или мертв. Но времени у меня как раз и не было. Я бросился в лес, благо следы прошедших по влажной от недавнего дождя земле людей были хорошо заметны. Ну, не имелось у них навыка быстрого перемещения по лесу, тем более ходить так, чтобы не оставлять при этом следов.

Вскоре до меня донесся мужской вопль. Держа наготове оружие, я соскочил с коня и побежал в ту сторону, откуда раздался крик. На опушке леса я остановился. На зеленой полянке я увидел безобразную сцену. Две почти полностью обнаженные женщины – в одной из них я узнал герцогиню, в другой ее любимую служанку Манон – лежали на земле. Каждую держали двое подонков, а перед герцогиней снимал штаны еще один. Шестой же, со спущенными портками и кровью на причинном месте, с остервенением бил служанку кулаком по лицу. В стороне лежал маркиз де Жанлис – похоже, он был без сознания, с окровавленной головой – а еще двое, одетые в гвардейскую униформу, безучастно стояли рядом с весьма понурым видом.

У меня к седлу были приторочены две «фридолиновки» – так мы называли винтовки, изготовленные в мастерской Кинцера. Одним выстрелом я снес голову тому, кто пристраивался к герцогине, вторым – второму насильнику, которому Манон, как я понял, прокусила насквозь мужские причиндалы. Впрочем, пусть еще спасибо скажет – мне бы лично не очень хотелось жить с подобным увечьем…

Загрохотали «фридолиновки» Дегля и Терио. Оба злодея, державшие герцогиню, рухнули на землю. Другие двое, а также та самая пара гвардейцев, вскочили, подняли руки и дружно заголосили:

– On se rend!

Даже я уже знал, что это означает – «мы сдаемся!» Ну что ж… Мы с Терио выскочили на поляну с «фридолиновками» наперевес – свою я еще не успел перезарядить, но откуда им это было знать? А у Терио и Дегля вторые винтовки были готовы к бою. Дегль остался нас прикрывать.

Еще один из державших Манон вдруг вскочил и побежал, но пуля из ружья Дегля догнала его. Остальные, поняв, что с ними шутить не собираются, покорно опустились на колени. Мои люди принялись их вязать, а я сорвал плащи с обоих гвардейцев и бросил их герцогине и Манон, стараясь не смотреть на их прекрасные обнаженные тела – все-таки покойная мать, а потом и мой приемный отец меня хорошо воспитали. Герцогиня неожиданно обняла меня с одной стороны, а Манон с другой, и обе зарыдали. Я лишь смущенно сказал:

– Полно, мадам герцогиня, и ты, Манон. Все, я надеюсь, благополучно закончилось. Давайте побыстрее вернемся в ваше поместье.

Гвардейцев я заставил нести маркиза, а обе дамы – укутанные в гвардейские плащи, которыми они прикрывали свои прелести – ехали верхом, герцогиня на моем коне, Манон на кобыле Дегля; заводные лошади остались с Марсо. Когда мы прибыли к карете, то увидели, что наш товарищ времени зря не терял – все лошади были на месте, служанка стояла рядом, всхлипывая и вздрагивая всем телом, а Марсо, нагнувшись, хлопотал над кучером:

– Жив он. Получил пулю в бок – к счастью, навылет, – а потом еще ударился головой, когда падал, потому и потерял сознание, – сообщил Марсо. – Ничего, будет жить. Рану я обработал. Карета, кстати, не пострадала.

Марсо забрался на козлы, и через полчаса мы уже были в Креси-Куве. Герцогиня дозволила мне осмотреть свое обнаженное тело – тут уж было не до политесов, – но, кроме нескольких синяков и ссадин, я ничего не нашел. А вот Манон и кучер нуждались в более длительном лечении.

Тем временем мои парни вдумчиво допросили всех троих пленных. Оказалось, что похитить герцогиню пытались поляки, из которых в живых остался лишь один по фамилии Войтыла. Задачей же обоих гвардейцев было передать герцогиню и маркиза этим самым полякам. Главным среди них – именно он первым собирался насиловать герцогиню – был некто Игнас Квасневски, а подчинялись как они, так и оба француза, «Секрету короля», а точнее, лично Луи Ноай, герцогу д‘Айену.

И наконец, я пошел к последнему из спасенных – Шарлю Брюлару, маркизу де Жанлис. Герцогиня мне успела рассказать, что он тоже участвовал в ее похищении, но, когда поляки напали на карету, маркиз пытался ее защитить. Так что я толком и не знал, как к нему относиться, как к преступнику или как к жертве. Когда я вошел в помещение, где он лежал на диване, первое, что спросил маркиз, было:

– Мсье лейтенант, скажите – вы получили мою записку?

– Получил, мсье маркиз. Значит, это вы пытались предупредить нас? Жаль только, что служанка передала ее лишь вчера.

– Слава богу, что все обошлось. А я… Я предатель – и нет мне никакого прощения!

– Как же вы дошли до жизни такой? Не могу поверить, что у вас есть что-то общее с этими мерзкими подонками, которые решили похитить и убить герцогиню и ее служанок!

– Карточный долг, мсье лейтенант. – По лицу маркиза было видно, что ему очень стыдно говорить об этом.

– Да, герцогиня мне рассказала. Этот Игнас Квасневски – известный в Париже шулер.

– Именно он передал расписки герцогу д‘Айену. Но мне было обещано, что ни один волос не упадет с головы герцогини, а тут… – маркиз застонал и закрыл лицо руками.

– Ладно, вашей судьбой мы займемся позже, – я попытался его успокоить, – но герцогиня просила передать вам, что она вас прощает. И знаете, что? Я тоже буду просить его величество, чтобы он вас помиловал. Ведь, если бы не вы, герцогиню бы изнасиловали и убили. А пока поправляйтесь побыстрее…

Ту ночь я вновь провел в одном из гостевых покоев Креси-Куве. И, несмотря на то что я не спал всю предыдущую ночь, мне не хотелось спать – у меня перед глазами стояло роскошное тело герцогини, которое, хоть я и не пытался смотреть, накрепко мне запомнилось – особенно если учесть, что я в нее уже давно был тайно влюблен.

Историческая справка

Калмыки в