Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

героев своего народа, которые именовались «Джангар». В них рассказывалось о стране великанов Бумба, лежащей на берегу океана Ерген Шартыг. Правил этой чудесной страной богатырь Джангар.

Нечто подобное я слышал от солдат – ингерманландцев, которые на своем языке рассказывали о кузнеце Ильмаринене и чародее-певце Вяйнямёйнене. А в детстве я с замиранием сердца слушал былины о подвигах наших русских богатырей – Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича. И о лихом новгородском воине Василии Буслаеве, который ничего на свете не боялся, из-за чего и сложил свою буйную головушку на Святой Земле.

Наговорившись с Дарсеном до вечера, я пообещал ему на следующий день нанести ответный визит. Жил мой новый знакомый в Татарской слободе, расположенной в полуверсте от Петропавловской крепости. Именно туда я и отправился ближе к полудню вместе с присланным зайсангом воином.

Перво-наперво Дарсен угостил меня калмыцким чаем, заваренным особым образом. Чай у степняков именуют «джомба», и приготовляют его из зеленого чая, спрессованного в нечто похожее на кирпичи. Его разламывают на мелкие кусочки и засыпают в котел с нагретой водой. Потом все доводят до кипения, щедро заливают заварку кобыльим молоком и все получившееся солят. Кроме соли, в калмыцкий чай добавляют мускатный орех, растолченный в сливочном масле, немного бараньего жира, бросают туда же лист лавра и гвоздику. Все это хорошенько перемешивают, процеживают и разливают по чашам-пиалам.

Дарсен преподнес мне свежезаваренный чай, держа пиалу обеими руками и прижимая ее к груди. Как мне потом пояснили, калмыки таким образом оказывают гостю особое уважение и сердечное к нему расположение.

Я отхлебнул поданный мне напиток. Мне он понравился. Вкус был для меня не совсем привычный, но он хорошо освежал и утолял жажду. Я поделился своими впечатлениями с Дарсеном, и он, широко улыбаясь, сказал, что чай, который пьет его народ, не только доставляет людям удовольствие, но и служит лекарством от многих болезней.

– Александр, поверь мне, у нас считают, что если ты с утра выпил пиалу с чаем, то все твои желания исполнятся, а дела пойдут на лад.

Я кивнул ему и стал ждать, чего еще поднесут мне слуги гостеприимного хозяина. А они тем временем готовили еще одно знаменитое калмыцкое блюдо – суп-дотур, приготовленный из бараньих потрохов с добавлением бараньей же крови, молока и сала. Едят его со сметаной и лепешками.

Но больше всего мне понравилось другое блюдо, которое калмыки называют бёреги – что-то вроде наших пельменей. Мне преподнесли тарелку этих самых бёрегов, обильно политых топленым маслом.

Словом, Дарсен угостил меня на славу. Мне даже не хотелось вставать из-за стола – настолько я был сыт. Но нам надо было поговорить с ним и о насущных делах. Ведь скоро мы выступаем в поход. Вполне вероятно, что он будет опасен. Потому готовиться к нему надо тщательно, чтобы назад, в Россию, вернулись все участники нашего посольства.

Зайсанг внимательно меня выслушал и пообещал, что его воины возьмут с собой лучшее оружие, которым они владели в совершенстве. Жаль только, что нельзя отправиться в поход на лошадях. Но тут уже ничего не поделаешь – для перевозки верных спутников степняка наши военные корабли совсем не приспособлены. Впрочем, после высадки на берег можно будет купить у местных жителей приличных коней. Дарсен уверил меня, что у него найдутся для этого деньги.

– Александр, мы что-нибудь обязательно придумаем, – уверил он меня. – В конце концов, мои воины могут нести охрану людей графа Воронцова и пешими. Они у нас обучены всему, что нужно знать воинам. Многие из них успели повоевать, и их трудно напугать свистом сабель над головой и грохотом выстрелов.

Я поверил сказанному Дарсеном. Правда, убедиться в правоте его слов можно будет лишь во время похода. А подготовка к нему подходила к концу – мы со дня на день должны были отправиться в путь.

5 мая 1756 года. Французское королевство. Недалеко от Креси-Куве. Старший лейтенант Аластер Фрейзер, мститель

Раздался женский визг, и я, переглянувшись со своими парнями, махнул рукой. Мы пришпорили коней. За поворотом дороги открылось отвратительное зрелище – какой-то подонок тащил девушку за волосы в кусты. Увидев нас, он что-то заорал по-французски, но со странным акцентом; вообще-то я уже не так плохо понимаю этот язык, но сейчас я ни слова не разобрал. Сержант Дегль перевел:

– Кричит, что это беглая служанка, и чтобы мы не вмешивались в дела господина и его рабыни.

Но девушка кричала: «Au secours!», и даже я разобрал, что она зовет на помощь! Да и не было уже во Франции ни рабов, ни крепостных[53]. Поэтому я закричал на своем ломаном французском:

– Немедленно отпусти ее!

Тот, продолжая держать девушку левой рукой, правой выхватил из-за пояса нож:

– Еще шаг, и я зарежу и ее, и тебя!

Это я понял даже без перевода. Ну что ж… Зря, что ли, я учился пользоваться арканом. Бросок, рывок – и грубиян, на шее которого затянулась ременная петля, мешком повалился на землю. Я соскочил с коня:

– Мадемуазель, с вами все в порядке?

– Там… моя госпожа… И маркиз! На них напали его дружки!

Это, конечно, не слишком вежливо, но я пнул злодея, лежащего на земле, носком сапога по причинному месту. Тот взвыл от боли, а я вежливо спросил у него:

– Где?

– Kurwa! – заорал тот в ответ.

Я ударил его еще раз туда же, на этот раз посильнее. Издав вой, которому позавидовал бы и койот, бандит скрючился, потом его вырвало. Он затих (я подумал, что, наверное, перестарался и он подох). Но он оказался живучим. Повизгивая, как побитая собака, несостоявшийся насильник кряхтя сел и указал рукой куда-то в сторону леса:

– Там… дальше… карета… от нее в лес.

«Эх, – подумал я, – будь я там чуть пораньше…»

А началось все вчера. Одна из служанок подошла ко мне, поклонилась и сообщила:

– Мсье лейтенант, мне для вас вчера передали вот это, но вас тогда не оказалось на месте. Я про это совсем забыла и только сейчас вспомнила.

И протянула мне свернутую записку. Развернув ее, я увидел лишь одно предложение, написанное, впрочем, красивым почерком:

«Герцогиню Помпадур собираются похитить».

Подписи не было, я поначалу решил, что это, возможно, чья-то глупая шутка. Но еще раз перечитав записку, я подумал, что стоит подстраховаться. Взяв с собой трех человек – Терио, Дегля и Марсо – и прихватив заводных коней, мы поскакали по направлению в Креси-Куве. Скакали мы всю ночь – понятно, не так быстро, как днем