Амлет, сын Улава - Адель Гельт

Я уже понял, что чернявый крепыш не очень умен... И понимание мое он немедленно подтвердил, подав голос. Ему бы, конечно, молчать.

- Но ведь крови же не было! Не было крови, значит, и обиды нет... - почти выкрикнул зачинщик драки и заводила дурной компании. - Нет поругания в потешной драке!

- Потешной, говоришь... - Белый Лис сделал выражение морды, более всего похожее на слова «заметь, не я это первым сказал». - Хотели потехи — будет вам потеха, но потом не жалуйтесь! Каин!

Я обрадовался. Веселый карла оказался жителем то ли сразу двух миров, то ли сначала Мидгарда, а потом и огороженного сна.

Каин явился не ниоткуда: он вошел через дверь. В руках мой знакомец сжимал ученическое копье: не острое ни с одной из сторон, но должной длины, и, конечно, крепости.

- Каин, дай Амлету шест! - потребовал Снорри Ульварссон. Карла подчинился, и я вдруг понял, что так — или, по крайности, очень близко к тому — и было задумано. Шест, или ученическое копье, я, конечно, принял, уже догадываясь, что мне предстоит сделать.

- Вот теперь пойдет потеха! - радостно и зло ощетинился мой наставник. - Вас вон сколько, целых восемь человек. Надо бы, конечно, одного выгнать, а то в сагу не вставить... Ладно, лишний потом забудется сам. Вас восемь, он один, и у него палка, - продолжил скальд, и сейчас вы будете с ним драться! До первой крови... Или перелома. Перелом тоже считается, как и выбитый зуб!

Я перехватил то ли шест, то ли копье, поудобнее, и встал в привычную с детства стойку.

- Погоди, Амлет, - потребовал Хетьяр, против обыкновения, не внезапно: жгучее внимание его я ощущал уже ударов с тридцать сердца. - Ты ведь понимаешь, что тебе нельзя их бить? Никто потом и не вспомнит, что они начали первыми, что поступили нечестно, что палку — вместе с наказом — тебе выдал наставник... Просто запомнят, что ты набросился на беззащитных с оружием, пусть тупым и несерьезным.

- Что же делать? - спросил я внутри себя, понимая, что Строитель полностью прав, перечень же вопросов к наставнику только что пополнился еще одним, и не самым приятным.

- Удиви их. Или напугай. Или и то, и другое, сразу, - дельно посоветовал дух-покровитель. - Бить только не вздумай, ни палкой, ни ногой.

Я улыбнулся, и вида моей улыбки многим хватило бы, чтобы как следует испугаться, и я уже знал, как закрепить испуг.

Понимаете, какое дело. Несмотря на внушительный набор страшных зубов, наполняющий мою пасть, я не умею по-настоящему кусаться. И ни один ульфхеднар, кроме совсем уж злых, не умеет: в наших челюстях нет силы, присущей волкам, или, хотя бы, большим собакам, на которых мы так похожи. Мы, понимаете ли, люди, а люди кусаются так себе, больше обидно, чем больно, и не в силах перекусить ни малую кость, кроме куриной, ни нетолстую, в целом, ветку.

Имелась, однако, некая хитрость, которую я и решил сейчас проявить.

Принюхался и быстро нашел запах клочка сгущенного гальдура: такие обязательно собираются вокруг всякой драки, пусть и шутейной. Уцепился за клочок, потянул его к себе, и вложил в свои уста, умом же представил страшную пасть морского кита-убийцы, пусть и схожую видом с доброй человеческой улыбкой, но полную острых зубов: мудрые говорят, будто их, зубов, там восемь десятков и еще восемь!

Понял сразу: получилось! Взял — и сомкнул челюсти прямо посередине древка копья: даром, что без острия и подтока, но крепкого — как боевое.

Копье несолидно хрустнуло, оставив в руках моих два обломка с явственно видными следами зубов. Соученики мои теперешние слитно, единым порывом, подались назад — а так как было уже почти некуда, получилось, что все они вжались в стену.

- Для того, чтобы точно узнать, сколько лет юноше, глупому, как дерево, - сообщил я опешившим от небывалого зрелища драчунам, - нужно ровно откусить ему руку или ногу и старательно пересчитать годовые кольца.

Глава 19. Год и Ежиха.

Я немного помолчал: притворился, будто целиком занят попыткой разглядеть что-то на линии почти темнеющего горизонта. Смотреть там было не на что — мало какой корабль придет с полуночи, имея в виду высадку на Сокрытый остров, и тем более, нет дураков высаживаться на землю великого скальда в сумерках, пусть и светлых.

- Но ты ведь справился, - хитро прищурился Белый Лис. - Я и не сомневался, что справишься!

Наставник звучал так, будто был прав — как и очень часто до этой беседы. Более того, о правоте его, правда, неполной и не во всем, говорили и весь мой собственный опыт, пока невеликий, и всё то заемное, что построено на рассказах старших и более мудрых.

- Пойми, Амлет, - великий скальд, все же, обратил на себя мое внимание. - Только так и получилось бы быстро показать неучам и бездельникам, каков ты есть, и насколько сильно от них отличаешься. Шутка ли, первый за три дюжины лет по-настоящему личный мой ученик!

- Если тут кому-то еще интересно мое мнение, - сообщил Хетьяр, незримо присутствующий при беседе, - то старик опять юлит и оправдывается. Он тогда просто упустил нить проблемы, а потом и вовсе сделал вид, будто все так и задумано. Не очень мне понятно, как и что в смысле личного ученичества доказывает драка, безобразная и нечестная даже по нашим меркам, не говоря уже о местных и нынешних.

- Я тоже так думаю, - согласился я вслух, имея в виду попадание сразу в две цели: немного сбить с толку Снорри Ульварссона, вновь оседлавшего коня ложного красноречия, и ему же, Снорри, напомнить, что меня обычно двое. Второй же умнее, опытнее и попросту старше: мол, говори, старый, да не заговаривайся, нас обоих-двоих нипочем не проведешь!

Между тем, совсем уже наступили блеклые сумерки, и кто-то из вовсе бесталанных учеников, остающихся на острове из милости и почти как прислуга, побежал вверх по извилистой тропе: следовало зажечь фонари, общим числом сорок два. Это был такой урок, один из многих: так дважды или трижды приходилось делать и мне, но уже в назидание и даже в виде небольшого наказания.

Дух-покровитель мой не раз горячился — по его словам, которым я верил, выходило, сделать так, чтобы фонари зажигались и гасли сами, по времени или ввиду наступления