Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

сомнительными красотами. Тем более что погода была отвратительной – сыро, промозгло, а с моря все время дул пронизывающий до костей холодный ветер. Зато этот город находится примерно в десяти лье от Дюнкерка и менее чем в двадцати от Кале – городов, в один из которых в скором времени прибудет русская делегация.

Почему именно туда? А потому, что дорога через австрийскую территорию им заказана, а уж тем более путь через Лотарингию. Можно, конечно, обойти Лотарингию к югу, через целую череду мелких немецких княжеств, юг Эльзаса, и Бельфор. Но этот путь медленный и малоприятный. Намного проще пройти по морю через Копенгаген и датские проливы – в Кале или Дюнкерк. И, если учесть близость Кале к Англии, которая совсем не заинтересована в прибытии русской делегации в Реймс, то вероятной целью их путешествия будет именно Дюнкерк.

Но для меня, после покушения на нового Луи, а также Жанну Пуассон – самозваную герцогиню де Помпадур, находиться на территории моей любимой Франции было небезопасно. Зато, если на русскую делегацию нападут к югу от Дюнкерка – или от Кале, – то никто и не подумает, что это моих рук дело. Тем более что на сей раз непосредственные исполнители ничего не знают о моем существовании.

Эх, если бы не эти проклятые русские схизматики, то я бы жил в Варшаве и поныне, наслаждаясь окружавшей меня роскошью, а не мерз в этой холодной и негостеприимной деревне. И не вспоминал бы, как я сюда попал.

Сначала все было просто. В королевской конюшне у меня был свой человек, который за неплохие деньги – выданные теми самыми британскими гинеями, полученными от принца – согласился чуть подрезать напильником подпругу на седле его величества, так некстати для собственного здоровья полюбившего русских. Сделано это было филигранно – никто и не заподозрил бы, что смерть короля – на нашей совести. Внешне все выглядело так, словно подпруга перетерлась естественным путем, и во время бешеной скачки по лесу не выдержала и лопнула. Тот же, кто все это сделал, вскоре умер от болезни, которую наши врачи еще не научились лечить.

Но, увы, новый король отказался менять курс в отношении Акадии и русских. И тут я совершил большую ошибку – поручил организовать покушение на нового Людовика этому бездельнику Коморовскому, который приезжал в Лотарингию якобы для того, чтобы навестить своего дядю, состоявшего при дворе у герцога Станислава. В тот момент я уже находился в Саарбрюккене по ту сторону границы, но, узнав, что он в Люневиле, на свою голову встретился с ним в Тионвилле. Уже тогда я решил, что лучше, если я не буду иметь никакого отношения к организации покушения на нового короля. Все убитые, ежели таковые будут, окажутся поляками, а раненых мы сумеем спрятать.

Когда я узнал, что покушение провалено, а Коморовский захвачен живым, то понял, что он молчать не будет. Конти же меня попросту сдаст, чтобы спасти свою шкуру. А я, какие бы у меня ни были недостатки – их и в самом деле предостаточно, – не предатель и не буду валить все на принца. И он это знает. Я также понял, что смогу выжить, либо подавшись в бега, например, в североамериканские колонии Англии, либо если я сделаю что-нибудь эдакое, что в корне изменит ситуацию.

И тут у меня возникла мысль – а почему бы не организовать нападение на русскую делегацию? Главное, чтобы был убит вице-канцлер Воронцов, имевший репутацию франкофила. Но при этом все должно выглядеть так, чтобы улики ни в коем случае не указывали на Францию. Более того, и этим исполнителям я заплачу выданными мне принцем гинеями. Ведь ясно, как день, что и англичане хотят, чтобы примирения между Францией и Россией не произошло. Так что, если русская делегация исчезнет, да еще и в непосредственной близости к Англии, то подумают в первую очередь на островитян, которые всегда были мастерами в подобных грязных играх.

Организацию покушения на русских я на сей раз поручил двум полякам, давно работавшим на меня. Сами они в нем участвовать не будут – сразу после того, как исполнители отбудут на задание, эта парочка поскорее отъедет в родную Польшу. Впрочем, и исполнители сплошь поляки, плюс по одному местному наемнику в каждой группе. Этих, кстати, прикончат сразу же после убийства русских.

Осталось понять, где именно можно будет организовать это покушение. Ведь убить нужно было бы не одного человека, а нескольких. Причем так, чтобы об этом не сразу стало известно. А потом – пойди пойми, кто эти люди и кто их убил. Никто не докажет, что русская делегация вообще существовала. Потому-то нужно было найти глухое место на каждой из дорог – ведь, хотя было наиболее вероятно, что русские придут в Дюнкерк, все же нельзя было сбрасывать со счетов и Кале. Впрочем, русские могут и отправиться из Дюнкерка в Кале по суше – дорога из Кале на юго-восток, по которой в конце концов можно добраться в Реймс, намного лучше, чем из Дюнкерка. Но вероятность этого достаточно мала – это был крюк, пусть и небольшой.

Так что одну засаду было решено устроить к югу от Дюнкерка между городками Берг и Ворму – именно там проходит дорога на Лилль, который находится на пути в Реймс, и где дорога лежит через дремучие леса. Из Кале же я предложил участок дороги к северу от Сент-Омера. Сами организаторы будут находиться в портовых городах, дабы сразу после прибытия русских оповестить об этом исполнителей, после чего они вернутся в Польшу – как именно, они мне не сказали, да и мне, если сказать честно, это было совсем неинтересно. Главное, чтобы они никому не попались в руки. А исполнители будут находиться в полной уверенности, что их заказчики сидят в Англии.

Сам же я пока что решил остаться в Остенде на случай, если от меня что-либо понадобится – или если русские, паче чаяния, прибудут в Остенде или Антверпен, где у меня тоже был человек. Так что пока что оставалось только ждать. А что-что – это я умел.

1 мая 1756 года. Франция. Париж, особняк Луи де Ноай, герцога д’Айена. Шарль-Пьер Брюлар, 6-й маркиз де Жанлис

– Рад вас видеть, мсье маркиз, – ласково улыбнулся мне герцог, жестом предлагая присесть в кресло-бержер с низкими подлокотниками, наполненное подушками. В таком кресле любила сидеть королевская фаворитка, и потому мебель подобного стиля стали называть «а-ля Помпадур». – Как ваше здоровье?

– Благодарю вас,