Революция - Виктор Сергеевич Мишин

– Коля, это война, здесь всякое бывает…

– Я тебе говорил! – нажал я сильнее и жёстче. – Ты как никто знаешь, что будет и чем окончится. Знаешь, что дело ваше проиграно не начавшись, но всё равно туда полез. Что это, Иван, глупость или расчёт? Никогда не замечал за тобой глупости.

– Помнишь, мы убрали в Париже парочку, ты сказал тогда, что есть шанс что-то изменить?

– Я лишь хотел сделать так, чтобы крови пролилось меньше. Я объяснял тебе.

– Вот и я подумал, что вдруг выйдет. Когда убили вождя красных, у многих появилась надежда. Он был очень опасен, потому как умным человеком был.

– Ваня, да каким бы он ни был, но он же не один. Я тоже ошибался и признаю это. Я пытался лично повлиять даже на царя, итог ты знаешь, ничего не вышло.

– Да, но на него, в сущности, плевать, он не жилец был, как и немка. Важно, что он оставил страну на брата, тот оказался куда решительнее.

– Я, кстати, абсолютно ничего не знаю о том, кто рулит у белых. Значит, кто-то из великих князей?

– Михаил.

– Адекватный?

– Командиры говорят – да, вполне. Из-за границы помогают, но слабо, конечно, сами не участвуют, что хуже.

– Ваня, да им нужно всегда только одно, чтобы мы сами тут поубивали друг друга, а они потом возьмут всю нашу Русь-матушку и будут её доить.

– Пусть попробуют. Так что, ты с красными?

– Я уже всё сказал тебе, а ты всё понял. Я сам по себе, надоело убивать, а уж своих и вовсе не хочу. Приходили ко мне, что скрывать, как смог, отделался от них, пока больше не трогают. Вот каких-нибудь англичан тут да, пострелял бы, наверное.

– Они – союзники.

– Они – главные враги! А о красных и белых скажу тебе просто. У меня в доме живут два человека. Парень и девушка. Одну едва не убили в тот день, когда мы выгрузились на Финляндском вокзале, случайно удалось её спасти. Ее чуть не сделали калекой, а то и хуже, штаны у одного из бандитов в форме моряка были уже спущены. Она девочка совсем, ей тогда всего четырнадцать было. Я убил этих революционеров, убил не раздумывая.

– Так это же красные! У нас приказ по армии моряков вообще в плен не брать!

– А второй человек у меня парнишка, двадцати лет. Вернулся с фронта домой, в родную деревню, а уже в этом году туда заявились казачки… Уничтожили твари всех, вырезали стариков и детей под ноль. Парнишка этот сумел убить нескольких и сбежать. Они его гнали от Мурома почти до Рыбинска, но Бог ему помог, и он смог убить и этих, правда, и сам чуть дух не испустил, еле откачали.

– Ванька! – услыхав о Муроме и сопоставив всё услышанное, тут же вскричал Старый.

– Да, хорошая у тебя память, Старый, хоть и избирательная. Да, Малой бежал от них ко мне, надеялся найти, решил, что я помогу. Он всё сделал сам, я лишь нашёл его у лекарки, ну и подлечил опосля. Думаешь, он рад будет узнать, что его Батя, как он тебя часто звал, теперь у белых, которые уничтожили всех его родных?

– У меня нет ответа, Ворон, – опустив голову, ответил старый вояка, – сам всё знаешь, разделилась страна на две части, и что будет, когда всё это прекратится, не знает, наверное, никто.

– Вот ты сам и ответил на свой же вопрос. Я ни с кем и надеялся, что каждый из вас, обладая некоторыми знаниями, которыми я с вами поделился, займёт именно такую позицию. Главное, Старый, не то, с кем ты, а против кого.

– Я не мог по-другому… Вернулся к себе на Дон, а там красные вырезали всё село… Так же как у Ваньки, только, видишь, наоборот.

– Сложность ещё в том, что люди бывают разные. Как к красным могли прибиться всякие сволочи, так и к белым. Поэтому и говорю, нельзя однозначно встать на чью-либо сторону. А воевать против своих же вообще нельзя, неправильно это.

– Ты о Лёшке что-нибудь слышал? – перевёл разговор на другую тему Старый.

– Нет, вроде как он хотел в столице остаться, но точно не знаю.

– Там и остался, он сейчас батальоном командует, за большевиков, конечно. Но не это беспокоит… У нас начали здорово истреблять офицеров…

– Как это связано?

– А ты помнишь, чем мы на фронте занимались?

– Снайперы?

– И очень в большом количестве, прямо беда. А я у своих, – при этих словах Старый поморщился, – не могу внедрить эту схему, противятся и баста.

– Я тебе в этом не помощник, извини, Вань.

– Меня просили тебя найти.

– Это кто же? – удивился я.

– Его превосходительство, Сергей Леонидович.

– Жив?

– Да.

– Так ты у него? Как ты к нему попал?

– После того, что увидел дома, пошёл куда глаза глядят. Встретил казачков, прибился к ним, а через несколько месяцев оказался в армии Маркова.

– Армии?

– Да, у него армия теперь. Добровольцев очень много, так что перевес красных пока не так однозначен.

– Он всё равно будет, Ваня, белые упустили самое главное, заботу о простых людях. Красные берут именно тем, что они за простой народ. Люди к ним тянутся, а за народом сила.

– Генерал меня узнал сразу, спросил о тебе и, узнав, что вернулись мы вместе, просил найти и узнать, где ты и с кем, – продолжал Старый заготовленную тему.

– Ну, так и передашь ему, Воронцов со своими не воюет. А если бы он помнил, что я ему говорил, то и он бы не стал. Пойми, власть уже никогда не будет прежней, все изменилось. Большевики серьёзно изменят страну, причём к лучшему. Все, что сейчас делает Белое движение, только вредит России, потому как ослабляет её, и без того обескровленную. Нужно начинать жить, строить города, заводы, поднимать страну, рожать и воспитывать детей. Я тебе никогда об этом не говорил, но впереди ещё одна война, куда более страшная, чем та, что мы повидали. Германию восстановят всем миром и вновь бросят на нас, только в этот раз она будет куда как сильнее и мотивированнее. Униженные, разграбленные, они придут сюда не просто победить, они придут, чтобы уничтожить нас. Глупец тот, кто этого не понимает.

– Ты говоришь страшные вещи, всегда говорил. Если честно, всегда думал, что ты ошибаешься и все пойдёт по-другому, но, видимо, ты и правда что-то такое знаешь.

– Что на фронтах сейчас, Ваня?

– Да не очень хорошо. Ты же знаешь,