Революция - Виктор Сергеевич Мишин

– А вы разве носили бы чужие награды? А что до того, жирно или нет, не мне решать было. Сочло командование нужным, наградило, вы все знаете лучше меня. Золотой Крест мне покойный император на грудь повесил.

– Ладно, хватит болтовни. Пойдёте служить России?

Чего? Он сдурел, что ли? Хотя… ведь набирают же они солдат из пленных красноармейцев, а тут мы такие красивые, в смысле спецы…

– После того, что со мной сделали ваши солдаты? После того, как у Ваньки убили всю семью? Убили не потому, что он кому-то служил, а просто так. За сорванные боевые ордена? За что воевать?

– Хватит, я сказал. Вопрос задан, решение за тобой.

– Я не стану убивать русских. Точка.

– У нас тут, неподалёку, ещё немцы остались, на Украине. Мы хотим у них её отбить, пока у красных нет для этого сил. Пойдёшь против немца?

Марков посмотрел на меня, и что-то в его взгляде заставило моё сердце трепыхнуться. Да он же играет! Ему мешает всё это его сопровождение, на самом деле, он не хочет того, что приходится делать.

– Против немца, – я закрыл и открыл глаза, – против немца – пойду.

– Сергей Леонидович, может… – один из подручных генерала открыл рот.

– Не может, – отрезал Марков. – Я вам всё уже объяснял, повторять не намерен. Николай, солдаты переборщили с вашим арестом, они будут наказаны.

– Зачем? – покачал я головой. – У них ведь приказ был, так? За что наказывать? А вот если поединок устроите, мы с Иваном против ваших вертухаев во главе со штабс-капитаном, сколько их там было? Пятеро? Нормально.

– Хорошая идея, в твоём духе. Наказать их нужно именно за обращение. У них не было приказа так обращаться с вами, это их инициатива. У нас, в отличие от большевиков, ценят и уважают проявивших себя на поле боя.

– Мы это успели оценить, – грустно вздыхаю я и трогаю тыльной стороной ладони разбитые губы.

– Так что, будете служить России, господин поручик?

– Я уже всё сказал, ваше превосходительство, добавить мне нечего.

– А вы, унтер-офицер Терещенко? – Марков перевел взгляд на Ваньку.

– Я с командиром, – просто бросил Ванька, не собираясь лебезить.

– Договорились. Поступим так…

Конечно, никто нам не устроил поединок с побившими нас солдатами, но, к удивлению нашему, мы их более и не видели никогда. Мне вернули мой «кольт», Ваньке его пистолет, выдали новенькие английские винтовки с оптикой и поселили в казарму. На мой вопрос, когда едем на Украину, ответа не последовало. А через неделю весь Ростов начал шуметь и бурлить. Армия Маркова снималась с места и выдвигалась к Царицыну. Мы ехали вместе со всеми. Естественно, во всю ту чушь, с войной на Украине против немцев, я не верил с самого начала, но всё же не ожидал, что нас вот так цинично потащат на фронт. Интересно, как быстро меня и Ваньку пристрелят, когда мы откажемся стрелять в большевиков? А ведь откажемся!

Двигалась вся эта армада медленно, да ещё и останавливались в каждом населённом пункте. В Новочеркасске я прикрыл Ваньку, и он смог добраться до нашей ухоронки и забрать вещи. Прятать их не было нужды, просто привязали к лошадям, на которых передвигались. Следят за нами или нет, было абсолютно пофиг, больше смерти не дадут.

На одном из перегонов, ночью, это происходило где-то под Калачом, к нам с Иваном, отдыхавшим после дневного перехода, подсели два солдата. Костёр мы не разводили, сидели в темноте, потому разглядеть их сразу не смогли.

– Соглядатаев уберет Иван, уходите через час, как затихнет движение, – солдат в папахе, надвинутой на глаза, заговорил голосом Маркова.

– Почему? – так же тихо спросил я.

– Потому что ты прав оказался. После свержения монархии я не мог поступить иначе, когда-нибудь ты поймёшь.

Я поглядел в сторону второго солдата и не ошибся, под видом простого солдата был мой друг, Иван Копейкин. Старый.

– Вы же знаете, что было моим заданием…

– Знаю, если сможете, попробуйте выполнить, ничего менять я не буду…

– Уходите… – решился я всё же. – Я же вас предупреждал…

– Нет, Коль, поздно, слишком поздно.

– Вы могли бы жить и жить, почему? – не унимался я.

– Спроси у Антона Ивановича, Коля, он объяснит. Прощай, не поминай лихом.

– И вы прощайте, Сергей Леонидович, был счастлив служить под вашим началом.

И мы пожали друг другу руки, прекрасно понимая, что больше не увидимся. Никогда…