Революция - Виктор Сергеевич Мишин

– Хлопцы, вяжи их, только обыщите сначала! – это бравый военный, с погонами штабс-капитана, приказал уже своим подопечным.

Мы молча стояли и ждали обыска, когда один из солдат решительно рванул на моей шинели пуговицы, точнее попытался, я отбросил его руку.

– Руки! Сейчас расстегну и осмотришь!

Мне мгновенно прилетел в лицо удар кулаком.

– Ты чё, падла, ещё ерепенится будешь?

Я спокойно вытер кровь с разбитой губы и расстегнул шинель. Сверкнувшие награды чуть охладили прыть ретивых солдат, но не остановили полностью. Сдав нож, просто швырнув его под ноги штабс-капитану, вытащил «кольт» и произнёс:

– Оружие у офицера не требуют! Вам прекрасно известно это, господин штабс-капитан!

– Мы не при царе, – было мне ответом.

– А что, разве со сменой власти отменили уважение к офицерам? Вы же не красные, которые наплевали на все устои, ведите себя достойно!

– Господин штабс-капитан, разрешите я хлопну это благородие? – вновь подал голос наглый солдат, ударивший меня до этого.

– И как вам служится с такими вояками, господин штабс-капитан? Этак они завтра и вас хлопнут. Это наградное оружие, от его превосходительства генерала Маркова, – с этими словами я вынул из рукояти магазин, дернул затвор, показывая, что ствол чист, и протянул магазин солдату, а пистолет оставил.

– Пистолет-то, может быть, и наградной, да вот чей он, ещё вопрос. Думаешь, нацепил награды и сойдешь за своего?

Так-так, скорее всего, этот штабс-капитан получил своё звание недавно, а по сути, это обычный рядовой, выслужившийся уже после революции, на грабежах и убийствах мирных граждан.

– Вы в своем уме, господин штабс-капитан? Офицер не может надеть чужие награды, это позор!

– Да плевать мне на твои награды, оружие! – солдат вновь протянул ко мне руку, и мне всё же пришлось отдать пистолет.

– Зря вы так, позже пожалеете о вашем решении, – всё так же спокойно продолжал говорить я.

Солдат, выхвативший у меня из рук ствол, тут же зарядил мне в ухо. Было больно. Но не успел сообразить, думал, что это так, для устрашения, когда ещё один удар, в живот, причём прикладом винтовки, выбил из меня дух.

– Да что же вы делаете, ироды! Мы же свои! – закричал Ванька.

А меня уже пинали, как и спустя мгновение самого Малого.

Очнулся я в каком-то сарае, шинели не было, а по ночам даже тут, на юге, довольно прохладно. Китель разодран, срывали награды и что-то искали, потому как изодрано все в клочья. На губах запеклась кровь, один глаз почти не открывался, заплыл, болело ухо, голова вообще, да и всё тело. Хорошо отмудохали, качественно.

– Командир, ты как? – услышал я стон справа от себя.

– Как дурак, Вань, – процедил я, кажется, ещё и зуба одного не хватает.

– Думал, тебя совсем запинают, суки!

– Ты сам-то живой там? Чего-то у меня голова не поворачивается, – я и правда не мог пошевелиться.

– Так связали же, вот и лежим тут. Я нормально, меня почти не били, так, для общего дела. Что же, это всё, Ворон, пожили, значит? Эх, не успел я с Машуткой пожить толком, жаль её…

– Может, ещё не всё, чего ты? – буркнул я, прекрасно осознавая, что Малой, скорее всего, прав.

– Так сказали поутру повесят, ты не слыхал?

– Нет, только очнулся же, – удивился я. – Значит, Вань, всё, ты прав. Ладно уж, не умирали, что ли? Жалею только, что тебя за собой потащил, прости…

– Может, на том свете тоже вместе будем, а, командир?

– Скорее всего, приставит нас какой-нибудь архангел в свою свиту, да и Лёшку к нам, мы ж одна команда! – усмехнулся я.

– Я не держу зла, Ворон, ты же знаешь, ты мне всегда как брат был, да и где бы я был без тебя, помнишь, как во Франции ты меня на себе пять вёрст тащил, по грязи и сам раненый?

– Вы и были мне все братьями, Вань, да и останетесь ими всегда. Жаль, Старый нас бросил, втроём было бы веселее.

Так, болтая, мы провели остаток ночи, и лишь под утро, мы начинали засыпать, за нами пришли.

– Ну, что, твари краснопузые, помолились перед смертушкой? – ехидно осклабился вошедший. Ну и рожи тут у Маркова, где и набрали-то таких, настоящие урки, отмороженные на всю голову.

– Ты кого, идиот, красным назвал? – вскинулся Ванька.

– Не надо, Малой, они для себя все решили, плевать им на твои слова. Если бы их командиры знали о том, что они творят, мы бы местами поменялись.

– Заткнись, сука, мало тебе вчера вломили? Добавить?

– Да не, хватило. Ещё бы чуток, нечего бы вешать было. Я и так чуть живой после войны, так тут свои добили, – бросил я, не смотря в сторону этого отребья.

– Подымайтесь, поживёте ещё чуток, его превосходительство на вас посмотреть хочет!

Оп-па! Да неужели? А кто у них тут превосходительство, уж не Сергей ли Леонидович? Если ему показали мой пистолет, он должен был его узнать…

– Сам пришёл, значит…

Нас ввели в комнату шикарного особняка в центре города. Когда и привезти-то сюда успели, обалдеть, сколько же я был без сознания?

Передо мной сидели сразу несколько генералов и полковников, все в наградах, форма с иголочки, а мы с Ванькой стоим в тряпье, но смотрим прямо.

– Вообще-то меня принесли, – бросаю я.

– Разошлись наши дорожки, прапорщик, зачем ты так рискнул? Поверил в свою удачу?

– Поручик, – ответил я.

– Успел получить? Похвально. Но почему предал страну, за которую кровь проливал?

– С чего бы это? Я против своих не выступал, мне не за что стыдиться.

– Ты воюешь за красных, предателей. Они уничтожают мою страну, а значит – враги. Ты с ними, значит, и ты предатель!

– Я сам по себе, если у вас осталась память, могли бы вспомнить наш разговор. Я не собираюсь воевать против русских людей. Ни с той стороны, ни с этой. Повторюсь, я сам по себе.

– Зачем ты врёшь? Нам прекрасно известно, зачем вы сюда приехали. Обезглавить мою армию захотели? Да вот видишь, твои приятели-революционеры просчитались, мы – военные, всегда будем вас бить. Контрразведка узнала о вашем задании ещё до того, как вы из Москвы выехали, Коля. Так что не утруждай себя враньем.

– Вы прекрасно знаете, как я работал, если бы я взялся за, как вы говорите, обезглавливание вашей армии, я не был сейчас здесь.

– А, ты о винтовке? Действительно, это странно, ведь ты же не воюешь лицом к лицу, да?

– Вы сами оценили эффективность такой работы, зачем сейчас эти вопросы?

– Награды твои? Жирно