Вершина Мира - Андрей Алексеевич Панченко

— Запишем расход: три пузырька в секунду сорок минут плюс ступени… На глаз — около двенадцати — четырнадцати литров чистого кислорода ушло. Значит, трёхлитровый при семидесяти атмосферах — порядка двухсот десяти литров на старте. Делим на темп — полтора часа непрерывной «поддувки» на одного. Если экономить — больше.

— При условии, — поднял палец Арсений, — что известь не «устанет» раньше и что клапаны не прихватит.

— Клапаны — в войлок, — кивнул я, — и ещё: сделаем вторую независимую иглу с готовой установкой на «один пузырёк». Штатная — «рабочая», запасная — на шнурке, откинуть и открыть на ощупь.

— И маркировку, — добавил Норсон, уже откровенно загораясь. — На мешке — красная полоса «подача», синяя «выдох», на игле — риски: «0», «1», «2», «3». На баллоне — табличка «давление/время». Чтобы альпинист видел и не думал.

— Сделаем, — сказал Фомин и вдруг улыбнулся — Господа, эта штука работает!

Мы переглянулись. Впервые за всё время у меня внутри не шевельнулся страх, а что-то горячее и уверенное легло под рёбра. Я глянул на список в блокноте и карандашом дописал:

'Аппарат Фомина, вариант №1: годен для хода на высоте. Требует: чехлы на клапаны, дополнительные резервные ремни, запасные иглы, двойной патрон извести на комплект, маркировку для альпиниста.

— Завтра, — сказал я, — выезжаем на Шивапури. Там выше и холодней. Если пройдёт и там — двинем к ледникам.

— А я, — объявил Арсений, — заберу себе первый номер. Кому как не мне в это «дыхало» дуть первому на склоне?

— Заберёшь, — согласился я. — Но сперва каждый, каждый, отработает «слепую» сборку и снятие маски за десять секунд, смену баллонов, известкового патрона и мелкий ремонт аппарата. Ночью, в рукавицах, на ветру. Ошибки там — это не синяк, это могила.

Норсон коротко кивнул. Гуркхи, доселе молчавшие, синхронно сказали своё «чакхончо» — значит, поняли и приняли. Без них нам никуда хода нет, они наши постоянные спутники. Фомин поднял большой палец.

Вечерний Катманду уже пах дымом и пряностями. Во дворе миссии сохли на верёвке войлочные чехлы, манометр остыл, стрелка легла на ноль. Мы собрали аппарат в ящик, затянули ремни. Гора всё ещё стояла там же, выше облаков, равнодушная. Зато у нас впервые был ответ. Мы научились нести с собой кусочек воздуха. И это меняло всё!

Глава 16

Мы вышли из Катманду ранним утром пятнадцатого марта 1900 года, пока город ещё не проснулся. Наш караван состоял из двадцать трех яков, двух русских путешественников, двух англичан, отделения гуркхских солдат, двух чиновников из администрации раны и трёх десятков местных носильщиков. Каждый як был гружён поклажей весом около восьмидесяти килограмм: тюки с мукой, крупой, керосином, мешки с вяленым мясом, палатки и ящики с оборудованием. Людям оставалось нести только оружие, личные вещи и часть более ценной поклажи, которую я доверял не каждому. Носильщики, под присмотром Арсения на руках несли ящики с кислородной станцией, наши походные рюкзаки, кислородные баллоны и самые хрупкие вещи.

Накануне выхода в поход, нас снова пригласили в дворец Раны.

— Я наблюдал за вами господа и за тем, как вы готовитесь к покорению вершины — Слегка кивнув на наш глубокий поклон, Рана, который казалось был в хорошем настроении, начал свою речь — Признаться я был удивлён и обрадован, вашим серьёзным подходом. Вы загрузили чуть ли не половину лучших ремесленников Катманду своими заказами и не скупились на оплату.

— От этого снаряжение зависит вернёмся ли мы назад живыми, — Ответил я — Мы и так сильно рискуем, чтобы ещё и экономить на жизненно важных вещах. Тут мелочей нет, всё должно быть надёжным и качественным!

Говоря это, я чуть ли зубами не скрипел, наши затраты быстро вышли из всех планируемых бюджетов. Мы с Арсением снова нищие, и более того, я снова влез в долги, заняв в Уоддела денег под процент. Не так уж много конечно по сравнению с организацией похода на Южный полюс, и я вполне смогу с ним рассчитаться, добравшись до ближайшего банка, но тем не менее…

— Это так — Кивнул головой Рана — Я знаю, что вы заказали и Непальский флаг, который хотите установить на вершине. Мы ценим это. Я теперь действительно вижу, что не зря поддался минутной слабости, разрешив вам остаться и пойти на гору. Я позвал вас сюда, чтобы сказать, что в случае удачи, вы будете хорошо вознаграждены, а сейчас, в качестве подарка вам, правительство Непала оплатит носильщиков и яков для перехода к горе. С вами пойдут и мои представители, которые помогут вам решить любые вопросы в пути. Я выдам им грамоту, о том, чтобы местные адмистрации оказывали вам любую посильную помощь. Желаю вам удачи!

Короткий получился прием, но тем не менее своим не таким уж и щедрым жестом, Рана снял с нас часть забот об организации перехода. Местные жители, к которым мы обращались, чтобы нанять их в качестве проводников и носильщиков неохотно шли нам на встречу. Политика изоляции страны приносила свои плоды, и непальцы настороженно относились к чужестранцам. За такую, несанкционированную властями связь, их вполне могли наказать. Сейчас же, заручившись поддержкой премьер-министра, у нас оказались развязаны руки. Все тридцать носильщиков и погонщики с яками сами явились к дверям английской миссии на следующий же день после посещения дворца Раны.

Уоддел тоже попрощался с нами вполне по-дружески. Всё время нашего пребывания в английской резидентуре, за нами пристально наблюдали, и Уоддел в конце концов убедился, что цель у нас сугубо научная. Мы не лезли в политику и не шли на контакт с непальскими чиновниками, предпочитая действовать через англичан.

— И я вам пожелаю удачи, господин Волков! — Уоддел, впрочем, как и все работники миссии вышли нас провожать — надеюсь у вас получиться, и мы с вами ещё увидимся! Право слово, я уже успел к вам привыкнуть и могу считать вас своим другом. Возвращайтесь с победой!

— За деньги свои переживает, морда английская — Пробурчал Фомин, едва Уоддел отошел подальше — Плевать ему на нас! Друг называется, выдал кредит под десять процентов!

— Деньги свои он получит в любом