Княжна Разумовская. Спасти Императора - Виктория Богачева

— Ты пыталась отговорить его от дуэли, — после долгого молчания заговорила Кира Кирилловна. — Это чего-то, да стоит.

— Думаю, нам стоит молиться о скорейшем возвращении отца домой. И ни на что больше не рассчитывать.

Удивительно, но у тетушки не нашлось слов, и она лишь кивнула, соглашаясь со мной.

И вроде бы еще о многом нам следовало поговорить, но я все еще чувствовала ужасную усталость и поэтому, сославшись на головную боль, поспешила ускользнуть из ее будуара в спальню.

Вот бы узнать, кто управлял всем имуществом Разумовских. Не мог же отец заниматься этим в одиночестве? Да и Кира Кирилловна могла ошибаться насчет того, что все владения отойдут в казну. Возможно ли, чтобы я осталась нищей? Должна же быть еще часть приданого покойной матери Варвары, которая обычно переходит дочерям после замужества?..

Выходило занятно. Прав у меня, княжны и дворянки, было почти столько же, сколько у Сони — служанки, бывшей крепостной.

Имущество наследовать я не могла, собой распоряжаться не могла, без разрешения отца не могла даже город покидать. Про получение образования и говорить не приходилось...

Я дошла до своей спальни и, отпустив Соню, устроилась в уютном, глубоком кресле с книгой, но мысли постоянно перескакивали с одно на другое, и чтение я в итоге отложила.

Получается, Серж и его дружок-граф подстроили дуэль, чтобы отправить Хованского как можно дальше от Москвы. Занять его в то утро, когда они замыслили похитить старшего князя Разумовского.

И им это удалось.

Наверняка Сержу, хорошо знакомого с привычками отца, было нетрудно просчитать, как тот поступит. Что отправится на службу засветло, чтобы попытаться утрясти ситуацию перед тем, как Император въедет в Первопрестольную.

Так и случилось.

Но что было потом? Как они заставили старшего князя Разумовского пойти с ними? Его адъютант был застрелен, но из рассказа Киры Кирилловны как будто бы следовало, что Алексей Кириллович сам никак не пострадал. Мог ли он пойти со своими похитителями добровольно?

Сильно сомневаюсь в этом. Даже нескольких дней рядом с ним мне хватило, чтобы понять: такое было не в его характере. Отец скорее себя бы застрелил, чем согласился на требования террористов и государственных преступников.

Но... мог ли Серж сыграть в этом свою роль? Выманить отца? Изобразить из себя наживку?

Ох. Я помассировала пальцами виски, потому что голова шла кругом.

Столько предательства, лжи, мерзости.

И неужели я ошиблась тогда, и целью заговорщиков являлся старший князь Разумовский? И Государь им не нужен, и его приезд — лишь досадное совпадение?..

— Барышня? — Соня тихонько поскреблась в дверь, чем прервали мои печальные размышления. — Барышня, внизу Его сиятельство князь Хованский. Графиня велела послать за вами, чтобы вы спустились.

Я хмыкнула и кивнула. Вот и пожаловал мой-пока-еще-жених, чтобы избавиться от навязанной помолвки.

___________________________________________

* Адъютант — военный офицер, получивший назначение быть помощником более старшего офицера.

* Коллежский регистратор — 14й, самый низший чин Табели о рангов.

Глава 26

Я не хотела идти.

Но выбора не было. Вернее, по сути, он был. Выбор без выбора. Не спуститься вниз означало устроить сцену. Придет Кира Кирилловна, начнет меня стыдить, уговаривать, обвинять... А спуститься — означало встретиться с человеком, которого я меньше всего хотела видеть.

Но не могла же я сидеть в комнате вечно? Однажды мы с ним все равно встретимся, так лучше сделать это быстрее и не оттягивать напрасно момент.

И поставить точку в слегка затянувшемся фарсе, в котором я едва не утонула.

Я расправила юбку простого, домашнего платья и спустилась вниз, провожаемая горестным взглядом Сони.

И поняла, что в очередной раз чудовищно ошиблась в своих ожиданиях. Князь Хованский приехал не помолвку расторгать. В сопровождении графа Каховского и еще нескольких мужчин в голубых форменных мундирах он приехал с подписанным самим Императором разрешением на обыск.

— Ознакомьтесь, Ваше сиятельство, — Михаил как раз протягивал документ Кире Кирилловне. — Высочайшее дозволение Государя, чтобы мы осмотрели покои князя Сергея Алексеевича Разумовского.

У тетушки дрожали руки, пока она читала. Смотреть на это было почему-то больно.

— Так вы ищете моего отца? — спросила я, сойдя с последней ступени лестницы. — У брата в спальне?

Князь Хованский сжал зубы и смолчал. Он был по-прежнему бледен, но уже гладко выбрит. Глаза у него покраснели от недосыпа и усталости, а форменный мундир стал будто бы чуть велик в плечах и груди.

— Это необходимое мероприятие, Варвара Алексеевна, — вместо него мне ответил Михаил.

— Я просила вас, я умоляла отменить эту чертовку дуэль. Я говорила вам, что это — ловушка! — руки сами с собой сжались в кулаки.

Мне пришлось остановиться на половине пути и досчитать до десяти, чтобы успокоиться.

Князь смолчал и на этот раз. Деревянным движением забрал из рук тетушки высочайший приказ и кивнул своим людям.

Прижав к груди раскрытые ладони, Кира Кирилловна стояла посередине просторного холла и наблюдала, как мимо нее один за другим проходили офицеры, направляясь к лестнице ведущей на второй этаж особняка, где располагались хозяйские спальни.

Самым последним шел князь Хованский. Я отвернула лицо, чтобы не смотреть, но краем глаза мне показалось, что он на мгновение сбился с шага, когда проходил рядом со мной, и даже будто бы хотел заговорить, но передумал и, тяжело опираясь на перила, направился наверх.

— Варвара, девочка, — тихим, сломленным голосом позвала Кира Кирилловна, — помоги мне, — и она протянула руку, под которую я поспешила подставить локоть.

Вдвоем мы поднялись на второй этаж и дошли до дверей, ведущих в покои Сержа. Рядом с ними стоял бледный, как мел, мужчина: камердинер брата. Чуть заикаясь, он отвечал на вопросы, когда в последний раз он видел своего хозяина, о чем говорили, знал ли он о планах Сержа уехать...

Коротко переговорив о чем-то с Михаилом, князь Хованский обернулся и посмотрел на нас.

— Я должен вас допросить, Варвара Алексеевна.

— Так зачем же вы приехали лично? Могли бы забрать меня под конвоем в Третье отделение...

Обида и гнев пылали у меня в груди, сковывая мысли и придавая голосу резкость.

— Варвара! — укоризненно прошипела Кира Кирилловна.

У князя на виске дернулась жилка.

— Я не желаю с вами разговаривать, — я скрестила на груди руки. — Во-первых, я уже ответила на все возможные вопросы ротмистра. Во-вторых, вам я тоже все уже