Амлет, сын Улава - Адель Гельт

поклонился мне неожиданно глубоко, и обратился следом к отцу, - и ты прости меня, Улав, сын Аудуна, как отец, как мужчина и как глава древнего и благородного рода Эски, - последовал поклон еще более глубокий. - Позволено ли мне будет продолжить урок?

Здесь я задумался. Если сейчас, после таких слов, верных и уважительных, продолжить слушать скальда, но не просто так, а как всамделишнего наставника — это ведь будет означать, что я, как ученик, принял его учительство...

Я торопливо думал, скальд терпеливо ожидал, отец горделиво топорщил усы. Недолгое ожидание прервал Хетьяр, вновь развеселившийся в своем углу.

- Не этого ли ты сам хотел, Гамлет? - весело подначил он меня странным звуком, которого не должно быть в начале моего имени. - Пойдешь в обучение к старику. Пусть он слабосилок, но опытен и неглуп, да и социальные связи такого уровня... - прозванный при жизни Строителем, как это часто с ним бывало до того и впредь, принялся рассуждать о непонятном, но в главном он был прав. Лучшего случая, чтобы начать столь чаемое обучение, и не в смысле попробовать, а на самом деле, и представить себе было нельзя.

- Почтительно внимаю тебе, Наставник, - ответил я наконец.

- Мне сложно и неприятно это признавать, - уже совершенно спокойно, без самоуничижения или ругани, начал Снорри, - но все мои знания и весь опыт моей долгой жизни оказались бы бессильны и никчемны, не случись рядом твоего духа-покровителя. О, он и впрямь был при жизни великим волшебником, пусть его волшебство, а тем паче — половина сказанных им слов — мне неясны!

Оказалось интересно, но почти полностью непонятно. Строитель ловко воспользовался своим знанием свойств самородных металлов и сплавов из них — а они, эти знания, как я уже успел убедиться, не влезли бы и на сотню длинных свитков, вздумай он записать знаемое быстрой огамой! Итак, оказалось,что из моего страшного положения, сулившего мне, моей родне, нашему городу и даже всей Исландии, неисчислимые бедствия, можно было выйти посредством ритуала, незнакомого и немного страшного. Ритуал тот называется «Опора на металл», и требует для волшбы то ли самородного золота, то ли хладного железа, то ли поющей стали, секрет варки которой унесли с собой в пучину вод черноволосые ваны острова Атьянта...

По счастью, к месту пришлось железо титанов, имеющее все нужные свойства и даже немного сверх того: из такового был то ли отлит, то ли скован, так обидевший меня поначалу подарок общины подземных карл.

- Я и половины не понял из того, что твой покровитель не то, что сделал — сказал! - принялся, наконец, горячиться Белый Лис. - Притом он пытался мне все объяснить, но я, самолично великий скальд Снорри Ульварссон, чувствовал себя, будто мальчишка на первом в жизни уроке!

Улав Аудунссон вновь обозначил свое присутствие: приподнял губу, показав кипенно-белые клыки, и негромко зарычал. «Тише о мальчишках», говорил его опасный рык.

- А, впрочем, ты лучше сам его расспроси: мне невместно постоянно признаваться в незнании, особенно, переспрашивая его о значении мудреных слов! То ли романская латынь, то ли саксонский говор, то ли и вовсе койне буйных жителей Срединного Теплого Моря — пойди, разбери! - скальд зримо волновался, никак не желая успокоиться. - Спросить же его — так вроде все честно объяснит, но непонятных слов станет еще больше!

Это свойство Хетьяра — объяснять непонятное еще более непонятным — уже было мне хорошо знакомо, и было именно таково, как жаловался мой новоявленный наставник. Сам Сигурдссон, правда, объяснил свою мудреную манеру отсутствием в языке полуночи нужных слов: они то ли были давно и прочно забыты, то ли еще не появились... Мне он, впрочем, рассказывать готов был бесконечно, насколько хватало моего любопытства и задора: сами же духи, как известно, не устают.

- И я принял решение учить твоего сына, Улав, не только из чувства вины и сопричастности, но и потому, что чувствую в юноше большую силу, - часть речи скальда, обращенную к отцу, я пропустил за своими мыслями, но вернулся к разговору, кажется, очень вовремя. - Большая сила — большая ответственность, понимаешь?

Хетьяр, сидевший молча, без движения и внимательно слушавший старого скальда, вдруг расхохотался, громко, и, слышь его кто-то кроме меня, обидно.

- Никуда от них не деться, с их массовой культурой! - было, как всегда интересно, и, почти как всегда, непонятно. - Интересно, Винланд-то хоть уже открыт? Пауку пора кусаться?

- Какому пауку? - спросил я Хетьяра, и, кажется, сделал это вслух.

Отец уставился на меня настороженно: решил, верно, что я не до конца отошел от выпавших мне испытаний, и теперь немного заговариваюсь.

Снорри Ульварссон, напротив, улыбнулся понимающе.

- Давно он незримо с нами? - спросил меня скальд, под ним, конечно, имея в виду прозванного при жизни Строителем.

- Да почти что всегда, - пожал я плечами под оживленную, но непонятную, жестикуляцию Хетьяра. - С той самой ночи, когда... Ну, ты должен понимать это лучше меня, наставник.

- Вот тогда пусть он тебе дальше и расскажет, а я уже устал объяснять непонятное незнакомыми словами! - скальд сложил на груди свои, поросшие жесткой черной шерстью, руки. Шерсть эта, на удивление, за долгие годы жизни ни капли не поседела, и я еще подумал, что надо бы как-нибудь узнать, такова ли она и на задних лапах, то есть, конечно, ногах, Белого Лиса.

- Это будет лучше всего, - ответил Хетьяр, согласно кивая, и сделал это вслух — его услышал и понял не только Снорри Ульварссон, но и продолжающий немного недоумевать, отец.

- Мне же ты, все же, расскажи о своем сне: ты как раз должен был его пусть немного, но вспомнить, зря я, что ли, раскидывал на руках... - я вдруг понял, что всю нашу удивительную беседу великий скальд странным образом складывал пальцы — то щепотью, то козой, то широко отставив большой палец от мизинца, пригнув все прочие. Снорри все это время будто вел беседу с кем-то невидимым и полностью глухим, а я этого сразу и не заметил!

Сон, тем не менее, действительно стал проясняться, и был тот сон сразу загадочным и пугающим.

- Через много лет, в первую луну весны, - начал я полагающимся случаю торжественным голосом, - родится в средних германских землях карла, что принесет народам неисчислимые бедствия и чаемую свободу...

Глава 14.