Японская война 1905. Книга 7 - Антон Дмитриевич Емельянов

Неужели он оказался настолько мелочен, что не смог простить удара по гордости? Того, что хоть кто-то посмел усомниться в том, что он всегда прав? Может быть, маменька и правильно сомневалась в ее выборе. Хороший генерал и даже хороший человек не обязательно будет хорошим спутником жизни. А ей... Ей можно и вернуться в столицу. Тем более княгиня Юсупова недавно писала и предлагала вложиться деньгами и репутацией, если она решит открыть свою больницу в Санкт-Петербурге.

– И я решил, что хватит стоять на месте, нужно расти, – рассуждал усатый друг Антона Ивановича.

– Вы правы, – Татьяна ответила и ему, и своим мыслям. – Простите!

Она сорвалась с места. Если быстро собрать вещи, то она еще успевала на ночной поезд.

***

Николай Александрович смотрел в окно на сад Александровского дворца. Выполненные в английском стиле дорожки, пруды и газоны обычно помогали успокоиться после волнений политической жизни страны. Простые линии и формы – самое то, чтобы напомнить себе о постоянстве мира. Но сегодня это не работало.

Слева на столе лежало письмо императора Японии Мацухито. Именно он, словно об очевидном им обоим факте, написал Николаю о задумке его же собственного генерала. Ну надо же было такое придумать! Подбить сацумских сепаратистов на атаку через океан. И никому же ни слова не сказал!

– Что думаешь? – спросил он у Аликс, которая недавно закончила читать сначала письмо от Мацухито, потом ту самую телеграмму, которую царь в порыве гнева почти сразу же отправил Макарову.

– Японец точно не случайно написал, – задумчиво сказала императрица, и Николай мысленно с ней согласился. – Если все готово на таком уровне, как он упоминает, то они работают вместе уже несколько месяцев. Все это время хранил секрет, а тут решил поговорить. Для этого должны быть причины.

– Если бы он сдал Макарова раньше, то операция бы никогда не случилась. А сейчас, даже без него, они все равно попробуют.

– Получается, он хочет сгладить будущий успех, чтобы Сацума не стала слишком самостоятельной? – поняла Аликс. – Неужели настолько верит в гений нашего генерала? И это против американцев, на их земле.

– Макаров на самом деле неплохо себя показал в Маньчжурии. Все эти новинки, технические и тактические. Я делаю вид, что не особо их и замечаю, чтобы старые генералы не слишком бунтовали против него, но Вячеслав Григорьевич на самом деле неплох. Да еще и все свои деньги в армию вкладывает. Как Скобелев когда-то. Вот только Михаил Дмитриевич зарабатывал только то, что ему давали, а Макаров и на этом поприще мог бы дать фору лучшим купцам и промышленникам.

– И он тратил все это на американский поход? Русские деньги, русские жизни – не очень красиво.

– Я попросил Коковцова пересмотреть последние финансовые отчеты по Инкоу, и пусть у нас нет цифр и бумаг за июль, но... По прошлым месяцам нет никаких сомнений: Макаров ни рубля не вложил в эту операцию. Все на японские деньги, и те, наоборот, даже ему приплачивают.

– Тогда не вижу особых противоречий. Мы в свое время поддержали буров, когда те сражались против англичан в Южной Африке. Сейчас было бы точно так же разумно и даже этично поддержать желание японцев и вольных народов американского юга в их борьбе за свободу.

– Кровь прольется, – напомнил Николай, про себя в очередной раз оценив прозорливость супруги.

– Кровь католиков и протестантов, – не согласилась Аликс.

И это помогло царю окончательно справиться с сомнениями. Тем более после победы в Маньчжурии он привык и даже полюбил чувствовать себя сильным.

– Что ж, тогда... Пусть будет, но нужно тогда кое-что дополнить с нашей стороны и прикрыть тылы. А еще... – Николай сам, столкнувшись с проблемами, порой мог остановиться на полпути и поэтому особенно не любил эту черту в других людях. – Если Макаров решил сыграть в английского лорда, взвалившего на себя бремя белого человека, то пусть несет за это ответственность. На месте. Дела, раз начав, нужно доводить до конца.

Глава 11

Сижу, читаю очередную телеграмму. В зеркале напротив отражаются всклокоченные волосы и красные глаза с лопнувшими сосудами. Бросил туда взгляд и невольно вспомнил, как когда-то удивился, узнав все причины, почему это случается. Спазмы и расширение мелких сосудов, от чего те становятся более хрупкими, ну и скачки давления – тут все понятно. Но, как оказалось, самая частая причина – это то, что при недосыпе мы реже моргаем. Слизистая пересыхает, сосуды раздражаются, и вуаля.

Тряхнул головой, возвращаясь к работе. Но кто бы еще вчера сказал, что все закончится именно так? Царь лишил меня армии. Я ответил, попросив всего две вещи. Оставить 2-ю Сибирскую на выросшего в ней офицера и довести до конца дело с Америкой. Неожиданно Мелехова утвердили совсем без проблем. Еще неожиданнее: у меня спросили, почему я собираюсь бросить начатое мной же дело.

Собственно, так и выяснилось, что, несмотря на недовольство и наказание, отдыхать меня никто не отпустит. И только тогда, уже глубокой ночью, я осознал, что мне, выходит, дали самый настоящий карт-бланш на будущую операцию. Я помнил, каким был Николай в моей истории, и в глубине души никогда не верил, что он может решиться на что-то подобное. Но, как оказалось, царь, проигравший войну и выигравший ее же – это два совершенно разных человека.

Мало того, что Николай не приказал все остановить, он же не побоялся и сам нас поддержать. Личные приказы полетели по самым разным ведомствам, и многие товары, которые иначе нам бы как частным лицам пришлось собирать месяцами, оказались найдены по щелчку пальцев. Запасы угля хорошего качества, топливо и составы, чтобы его довезти, походные печки для хлеба, запасы снарядов и патронов.

И да, вовлечение царской семьи в свою очередь привлекало к нашей подготовке больше внимания, но в то же время оно давало возможность выступить всеми силами еще летом. Сроки, о которых раньше нельзя было и мечтать.

– Значит, меня повышают и ставят на армию? – уже который раз переспросил Мелехов. Ну, не мог он поверить ни в очередное звание, ни