Возвращение к истокам - Денис Старый

при дворе императора Юстиниана. Но ей очень нравилось, она от этого возбуждалась, когда на неё смотрят вот такими вожделенными глазами. В последнее время нечасто подобный взгляд исходил от мужа.

Но она никогда бы не далась в руки даже тому, приятной наружности и телосложения, склавину, ни уж тем более, Арташесу, который ей казался громилой, но отнюдь не милым, неинтересным. А вот склавина она почему-то вспоминала с пугающей регулярностью. И не могла понять, почему. Или не хотела понимать.

— Так что случилось, Арташес? — накидывая полупрозрачную тунику на своё влажное тело, спросила почему-то Антонина, а не Велизарий.

Арташес посчитал, что женщина уже одета, и он может поднять глаза. Впрочем, тайком, но он посматривал и когда склонял голову. Рассмотрел и грудь женщины, и другие не менее притягательные части её тела. Антонина видела, чувствовала, что на неё смотрят, возможно, потому и не спешила одеваться.

А вот её подруга, императрица Феодора, непременно пригласила бы армянина к себе на ложе. Правда, тут надо было обратить внимание на то, какое настроение у василевса. Порой император Юстиниан был недоволен тем, что на его глазах… Впрочем, важнее сейчас другое.

— Как ушли склавины? Я не дозволял им никуда уходить. Догнать и вернуть! — будучи тоже нетрезвым, сегодня пьющим вино неразбавленным, встрепенулся командующий.

— Не спеши действовать, когда голова буйная, — посоветовала жена мужу.

Велизарий недовольным взглядом посмотрел на свою женщину. Мало того, что их соитие не достигло кульминации, так ещё Антонина позволяет себе давать советы в присутствии других людей.

— Не злись, Великий дука, — Антонина подошла и начала ластиться, как кошка, изгибаясь, тереться о щёки и плечи своего супруга.

Велизарий стоял обнажённым и своим видом показывал, насколько он любит и хочет свою жену. Ему-то стесняться и скрывать что-либо не было никаких смыслов. Господь наделил всем тем, что нужно каждому мужчине, и даже немного более того.

Женщина мастерски демонстрировала себя, показывала грацию и пластику. Но при этом говорила:

— Договор со склавинами закончился? Можешь не отвечать, Великий дука, я знаю, что закончился он со всеми варварами, которые сражаются в пешем строю. Так как ты можешь их догнать и вернуть склавинов? Или хочешь, чтобы другие варвары подумали, что Великий дука Месопотамии не выполняет договорённости? Бунта тебе не хватает?

Велизарий сам всё это понимал, но выпитое вино требовало действий. А теперь он уже и успокоился, и внимательно слушал Антонину. Взял её во все свои походы, сам был инициатором этого, забеспокоился отставлять молодую и красивую жену в полном разврата Константинополе? Велизарий опасался того, что его жена станет поступать таким же образом, как и ее подруга, императрица.

И не то чтобы ревновал… Или всё же ревновал. Сам Велизарий не мог ответить на этот вопрос [о ревнивости Велизария есть свидетельства, когда он агрессивно реагировал на измены жены. Ну или Прокопий Кесарийский опять же нафантазировал].

— Арташес, ты можешь уходить! — повелительным тоном сказал командующий.

Не стоит ему лишний раз слушать о том, какие интриги плетут супруги. Итак, скорее всего, знает. Может даже проболтаться какой срамной девке, к которым, как знал Велизарий, его телохранитель бегает почти всегда, как только пообщается с Антониной.

— Мы не успеем кого-то другого подставить под гнев Суникаса. И оставлять этого гунна без внимания нельзя. Именно он сейчас гонит остатки персов и уничтожает их. И гунны возьмут большую часть добычи, чем усилятся. Василевс Юстиниан не станет с ними ссориться из-за тебя. И тогда… Не быть тебе дукой Мессопотании, а Суникас вернет себе это место, — сказала Антонина, как только за занавесками скрылся телохранитель.

Если в военные дела Велизарий даже близко не подпускал свою жену, то вот в процессе плетения интриг он прислушивался к ней постоянно. Во многом благодаря именно Антонине он, молодой и ранее особо ничем не отличившийся военный, был назначен командовать очень важной и богатой провинцией-фемой.

— А зачем кого-то ещё искать, если можно всё что угодно свалить на ушедших склавинов? Разве сложно распустить слух, что они забрали лучшие доспехи и лучших коней, много золота и серебра с убитых персов, которые пали от стрел и сабель гуннов? — резонно заметила Антонина. — Даже если они этого не делали… Или то, что они утащили два таланта серебром.

— Ты сделаешь это для меня? Сможешь такие слухи распустить через своих служанок? — спросил Велизарий.

— Если ты что-то сделаешь для меня… — игриво сказала Антонина, изгибаясь и томно поглядывая на своего мужа.

Туника прилипла к женскому телу, и стоящий рядом мужчина посмотрел на свою женщину звериным похотливым взглядом. А потом он разорвал дорогую ткань мало что скрывающей одежды своей жены, и завалил её на семейное ложе…

И разве важны склавины, когда тут такая искра любви? Может быть для кого-то и важны… Для той, которая гнала из головы одного дикаря, но не получалось, несмотря на то, что Велизарий очень старался угодить супруге.

* * *

Вышли в ночь. Причем не сразу, а частями покидали крепость Дару, чтобы меньше привлекать к себе внимания. Соединились уже далеко за полночь и пошли. Сперва, в сторону Средиземного моря, потом свернули на север. Так себе маневр, но может преследователи, если такие будут, смутятся?

Но я не думаю, что кому-то теперь до нас есть дело. Те же гунны, наверняка, награбят предостаточно, вернуться, а часть коней, что были персидскими, на привязи, дожидаются Склавина и его соплеменников. Там же и доспехи персидские.

Ну а то, что мы взяли с убитых персов серебро, немного оружия, перстни, еще так, по мелочи, узнать не должны. Так что я и вовсе считал, что сильно перестраховываюсь. Но лучше исключить вероятность неприятностей, пусть при этом и остаться чуть беднее.

Впрочем… Да мы физически не могли дотянуть даже то, что уже заполучили. Железки тянули частью даже на себе.

Двигались непозволительно медленно. Достаточно лошадей, чтобы каждый воин мог ехать верхом. Однако, больше половины склавинов предпочитали идти пешком. Они не владели искусством наездников.

Не мудрено. Как без стремян ездить? Это же неудобно! А еще и седла такие, что можно удивляться, почему каждый второй не падает уже после ста метров пути.

В иной жизни я ездил верхом. Не как профессионал, мастер конкура, или наездник на скачках. Но умел. До пятнадцати лет жил в деревне и там катались на лошадях. С мальства умел это делать. И да, без стремян, порой, подстилая под седалище только небольшой коврик. Так что помню, что это нелегко. В этом времени я пока не садился верхом, не хотел