Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

индейцев и кое-чему научился. В том числе и бесшумно двигаться по лесу. Стрелять я тоже умею, а силы… Ее у меня тоже немало, все-таки я кузнец.

Я немного подумал, а потом отрицательно покачал головой.

– Мы не имеем права рисковать вашей жизнью. Без нас наше посольство вполне может увенчаться успехом, без вас же…

– Вы, наверное, правы, – Кузьма Иванович огорченно развел руками. – Хорошо. Вон там я вижу трактир, где мы можем немного отдохнуть и перекусить.

Узнав на всякий случай, что деревня, в которой находился трактир, именовалась Буле-ле-дёз-эглиз[19], мы отправились дальше, захватив с собой Эрве. Вскоре эта дорога соединилась с другой, на которой были отчетливо видны следы недавно проехавших карет – и, по крайней мере одна из карет, как мне показалось, прошла тут совсем недавно. А вскоре Эрве поднял руку – мол, до места, где, как ему показалось, находилась засада, оставалось не более трехсот туазов[20].

Мы спешились и растворились в местном лесу, оставив Эрве на месте – я не мог положиться на то, что он сумеет двигаться по лесу так же, как мы. Но не успели мы добраться до места, как услышали треск мушкетных выстрелов. Сквозь кусты были видны с десяток человек – и карету на дороге, вокруг которой лежали трупы. Из кареты выбежал человек – и тут же был застрелен злодеями, прячущимися в кустах.

Один из нападавших что-то закричал на непонятном мне языке, и убийцы побежали к карете, из которой – о, ужас! – вышел дофин, точнее, уже король Людовик XVI. Я сделал знак своим стрелкам, и точный залп из «фридолинок» скосил большую часть нападавших. По моей команде все дружно выскочили на дорогу, несколько человек заслонили его величество, а остальные в короткой, но жестокой рукопашной схватке перебили бандитов.

Пока Томми Робинсон перевязывал короля, мы связали выживших нападавших, и двое из наших поскакали обратно в Буле, а остальные поспешили отправиться в Креси-Куве. Когда мы к нему подъехали, из дворца выскочили несколько слуг, а потом вышла женщина лет, наверное, тридцати или чуть больше. При ее виде у меня впервые в жизни подкосились колени – настолько она была прекрасна. Только тогда я понял, что выражает словосочетание «убийственная красота».

– Господа, – сказала она. – Я – герцогиня де Помпадур. Вы из числа тех, кто сопровождает русскую делегацию?

– Мы – ее часть, ваше сиятельство, – ответил Томми. – Но с нами его величество, которого ранили из засады неизвестные пока убийцы. Я дал ему успокоительное, и он сейчас спит. Но его нужно срочно определить в теплое помещение.

– Жером, Анри! – обернулась она к слугам. – Вы слышали? Разместите его величество в Голубой спальне. Жанетта, Мари, срочно постелите там. Вы поступаете в полное распоряжение мсье…

– Робинсону, – поклонился Томми. – Томасу Робинсону.

– Жак, поскачешь в Дрё за доктором де Ранкуром.

– Ваше сиятельство, – возразил Том. – Прошу вас позволить мне заняться его величеством. Поверьте, так будет лучше.

– Хорошо, мсье Робинсон, – кивнула герцогиня. – Только пусть доктор де Ранкур все равно прибудет сюда.

Робинсон хотел что-то сказать, но из здания вышел Жером и с поклоном пригласил его к королю. Томми лишь произнес:

– В мое отсутствие главным у нас является старший лейтенант Аластер Фрейзер, – и он кивнул в мою сторону, после чего вошел в здание.

– Мсье Фрейзер, рада с вами познакомиться, – сказала ее сиятельство, протягивая мне для поцелуя свою прекрасную белую ручку. Я приложился к ней, ощутив аромат неизвестных мне растений, стараясь при этом не смотреть в ее бездонные и синие, как незабудки, глаза.

– Ваше сиятельство, – сказал я, – мои люди доставили пленных убийц. Надо бы их определить в какое-нибудь надежное место, откуда они не смогут сбежать. Кроме того, неплохо бы послать людей на место битвы – там лежат тела убитых спутников его величества, которые надо бы похоронить с честью. И там же – убитые бандиты, которых следует где-нибудь закопать.

– А вас и ваших людей я распоряжусь определить на постой, – сказала она своим мелодичным голосом и улыбнулась.

Нет, подумал я, мысленно пытаясь прогнать наваждение – эта женщина никогда не будет твоей, даже не мечтай об этом. Но я понимал, что впервые в жизни по-настоящему влюбился – так, как никогда еще не влюблялся. Эх, дай мне, Господи, сил выстоять…

10 апреля 1756 года. Потсдам, Пруссия. Дворец Сан-Суси. Генерал-майор Кристоф Герман Манштейн

Я мчался, как молния, в Сан-Суси, чтобы сообщить королю срочную новость. Но, как оказалось, спешил я зря – он уже получил сообщение о смерти на охоте французского короля Людовика. Откуда?! Я давно уже подозревал, что помимо меня у его величества были свои агенты в городах Европы, которые поставляли полученную информацию лично ему. Конечно, такое положение дел вызывало у меня досаду, хотя, с другой стороны, можно было понять желание короля получить сведения об одном и том же событии из разных источников. Что могло пройти мимо моего агента, узнавал агент короля. Ведь окончательное решение принимал его величество самостоятельно, как и нес за это личную ответственность перед своим народом и страной.

– Ну что, мой верный Манштейн, – с кривой усмешкой произнес король, – король Людовик покинул нас, оставив вместо себя еще одного Людовика, только с другим порядковым номером? Я не был знаком с дофином, но, по отзывам знающих его людей, ему далеко до своего отца. Тот был нашим союзником, когда австрийцы хотели заставить всех признать право этой ханжи Марии-Терезии на имперский престол[21]. Но он был и нашим противником, причем вполне достойным, во время войны за корону Польши[22]. Мне нравился Людовик XV, несмотря на его расточительство и страсть к женским ласкам, – тут король брезгливо поморщился, затем продолжил:

– Каким, по вашему мнению, будет новый король? Я слышал, что он однолюб, и у него нет фавориток, которые вечно суют свои напудренные носы в государственные дела. Что вы думаете по этому поводу, Манштейн?

Я немного замялся с ответом. Действительно, дофин почти все время находился в тени своего отца. Он не был трусом – достаточно вспомнить его поведение при Фонтенуа, – но особой страстью к делам военным тоже не отличался. Хотя обстоятельства могли заставить нового короля взять в руки оружие. Ведь Англия, узнав о смерти своего давнего недруга, могла с еще большим усердием продолжить попытки захватить французские колонии в Индии и Новой Франции. Именно об этом я и сказал королю.

Его величество со мной согласился, заметив, что воевать с Францией ему совсем не хочется.

– Знаете, Манштейн, я с детства