Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

минут назад, теперь уже не наследный принц, а король Франции. И отныне встретиться с ним будет гораздо труднее. Ведь новому монарху явно будет не до нас.

Кто мы для него, в конце концов? Забавные странствующие людишки, за которыми фактически никого нет. Что-то вроде скоморохов, развлекающих прохожих и тем зарабатывающих себе на жизнь. Правда, где-то там, в Новой Франции, есть пара сотен отменных воинов, которые могут постоять за себя. Но они остались там, а мы здесь…

– Милый, что теперь будет с нами? – испуганно спросила меня Кристя. – Надеюсь, что ничего плохого не случится?

– Не бойся, – я прижал встревоженную жену к себе. – Мы – гости короля Людовика XV. Думаю, что и его сын будет продолжать считать нас своими гостями.

– Мсье Новиков, – тихо шепнул мне Аластер Фрейзер, – я полагаю, что было бы правильным усилить охрану нашей делегации и ее имущества. Смена монарха всегда связана со сменой политического курса и политики государства. Вполне вероятно, что нечто подобное может произойти и во Франции.

– Да, друг мой, ты прав, – сказал я Фрейзеру, – распорядись усилить посты и смени пароли. И смотри, чтобы без моего разрешения никто отсюда не уходил, и никто из посторонних не мог проникнуть в помещения, которые нам отвели для постоя.

– Все будет исполнено, мсье Новиков, – кивнул мне Фрейзер.

Вскоре в зал вошел Робинсон, успевший вооружиться тяжелой шпагой и двуствольным кавалерийским пистолетом. Он пришел не один – рядом с ним шел бледный и взволнованный дворянин из свиты дофина, пардон, нового короля.

– Мсье Новиков, как вы уже поняли, произошло трагическое событие. Наш король Людовик XV Возлюбленный покинул нас, отправившись к Всевышнему. О подробностях случившегося я ничего вам пока сказать не могу. Могу лишь сообщить вам, что вашей жизни и здоровью ничего не угрожает.

Мой собеседник внимательно посмотрел на меня.

– Да-да, я пока не могу рассказать вам, как и при каких обстоятельствах произошла трагедия. Нам и самим многое непонятно. Но, как бы то ни было, теперь у нас новый король – Людовик XVI. Он срочно отбывает в Версаль, дабы там принять в свои руки бразды правления государством. По этой причине он на некоторое время будет лишен возможности общаться с вами.

– Я все понимаю и прошу вас высказать его величеству наши самые искренние соболезнования, – ответил я. – Надеюсь, что чуть позже новый король найдет время для беседы с нами.

– Именно это я и хотел сказать, мсье Новиков, – кивнул мой собеседник. – Его величество просил вам передать, что вы можете оставаться здесь, в Орлеане, в герцогской резиденции. Местному губернатору будут даны на сей счет все надлежащие распоряжения. Вполне вероятно, что их величество в самое ближайшее время найдет для вас резиденцию, расположенную поближе к Парижу. Об этом вас известят письмом. Как вы понимаете, временной неразберихой, связанной со сменой правительства, могут воспользоваться, гм… Скажем так, не совсем порядочные люди. По чести говоря, мсье Новиков, у вас во Франции имеются не только друзья, но и недоброжелатели.

Я понимающе кивнул. События последних недель подтверждали все им сказанное.

– Потому, мсье Новиков, все письма, полученные вами от имени его величества, должны будут иметь особый знак. Вот такой, – мой собеседник протянул листок, на котором было изображение индейского томагавка. Причем боевой топорик индейцев был французского производства, с лезвием, напоминающим лист ивы.

– При этом лезвие этого оружия должно смотреть не направо, а налево. Если в присланной на ваше имя бумаге этого знака не будет, то сие будет означать лишь то, что она написана не в королевской канцелярии. И с посланцами, вручившими такую бумагу, вы можете поступать по своему усмотрению.

– Я все понял, мсье…

– Шевалье Дюпон к вашим услугам, – мой собеседник вежливо раскланялся со мной, после чего в сопровождении Фрейзера направился к выходу.

А я задумался. И мысли мои были тревожны. Вот уж угодили мы, что называется, из огня да в полымя. Действительно, что могло случиться с королем Людовиком XV? Ведь, по словам маркиза Дюкеня, он чувствовал себя прекрасно, был бодр и полон сил. Король очень любил охоту. А из обрывков разговоров я выяснил, что он еще и охоч до женского пола.

Конечно, последнее редко приводит к смертельному исходу – какой-нибудь муж-рогоносец вряд ли посмеет поднять руку на короля. А вот охота… Я помнил многих хороших охотников из числа индейцев, которые гибли во время охоты. А что, если и королю на этот раз не повезло?

Впрочем, теперь у Франции новый король. Лучше это будет для нас или хуже – бог весть. Ни о чем сейчас нельзя было судить определенно. Главное же для меня – доставить в Россию в целости и сохранности людей, которые мне доверились. И среди них мою Кристю – удивительный подарок для меня под старость лет.

Неплохо было бы посоветоваться с маркизом Дюкенем – он лучше меня знает здешние порядки. Но где он? Я огляделся по сторонам. Маркиза нигде не было видно. Что ж, он сейчас, наверное, среди придворных, окружающих нового короля. Не буду его за это порицать – так ведут себя все вельможи во всех странах мира. Франция это или Россия – со сменой государя люди их окружающие, как слепые щенки в поисках мамкиной сиськи, старательно отталкивают ближних своих, чтобы первыми добраться до молока…

1 апреля 1756 года. Франция. Версаль. Еще не коронованный король Франции Людовик XVI

Наконец-то я дома, подумал я, увидев прекрасный Версальский парк, а в глубине его – дворец, построенный моим прапрадедом, королем-солнцем Людовиком XIV. Я это здание не слишком любил, и наши с супругой апартаменты находились в отдалении от основной части дворца, зато с выходом прямо в парк, где мы с моей Марией Йозефой и детьми часто прогуливались по тенистым аллеям, а зимой катались на санях.

Да, я знаю, многие придворные острословы издевались надо мной – мол, он, глупец, обожает свою жену и – представьте себе – у него даже нет любовницы! Неприлично это, видите ли. Но я всегда был верен Седьмой заповеди – «не прелюбодействуй», да и не нужна мне была другая женщина. И мы с супругой проводили как можно больше времени вместе.

Вообще-то планировалось, что, как только станет теплее, она с детьми переберется ко мне в Орлеан. Теперь, конечно, мы так и останемся в Версале, либо, возможно, переедем в Фонтенбло, подальше от того средоточия греха, в которое превратился Версаль. Вот только находится Фонтенбло далековато от Парижа. А зимы можно будет проводить в одном из парижских дворцов. Но это все