Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй - Таша Муляр

– Не хочу снежинкой, как все; хочу принцессой! – захныкала Рита.

– Ты уже принцесса, вон сидишь и вечно только и делаешь, что хнычешь, – парировала Василиса, подняв голову от конспекта. – «Скушай, деточка, яйцо диетическое!»

С этого учебного года она поступила в техникум на вечернее отделение и устроилась на работу в бухгалтерию совхоза. Мама договорилась с приятельницей, и дочку взяли на обучение. Теперь Василиса сидела по полдня в окружении важных и занятых женщин – все как одна с высокими прическами из темных, почти черных волос, похожими на замысловатые за́мки. Василиса украдкой рассматривала эти витиеватые сооружения из волос, размышляя, как же можно добиться такой высоты и как с ними спать? Прически напоминали гнезда загадочных птиц. Что там было внутри? А они вообще расплетали их когда-нибудь? Каждый день прически бухгалтерских дам были неизменными, будто это какие-то шляпы, которые безволосые женщины надевали на себя после завтрака и шествовали с ними на работу.

Обладательницы причесок важно возвышались над своими рабочими местами, упираясь огромной грудью в край стола, беспрестанно щелкали счетами, стучали по калькуляторам, шуршали бумагами и пили бесконечный чай, за печеньем и хлебом к которому Василису беспрестанно посылали в ближайший к конторе магазин, куда, нужно сказать, она с удовольствием бегала – это было намного интереснее, чем сидеть в душной комнате, обильно ароматизированной духами «Красная Москва» и терпким женским по́том в содружестве с лаком для волос.

– Васька, ну что ты заводишься опять? Рит, ты и будешь принцессой – принцессой-снежинкой. Да? Па-а-ап, подтверди! – Галя переадресовала вопрос сидящему с газетой мужу.

– А то! Иди-ка сюда, иди, иди к папе. – Он усадил на колени подошедшую Риту. – Ты папина и мамина принцесса. Поняла? А мама тебе сошьет лучший наряд снежинки, и в нем ты будешь самой красивой принцессой.

– Обещаешь?

– Обещаю! – торжественно произнес Михаил Васильевич, для пущей убедительности чмокнув дочь в нос и вернулся к своей газете.

– А ты, Васенька, кем будешь в своем «олледже»? – спросила Рита, коверкая слово. Она, обняв отца за шею, сидела у него на колене и болтала ногами.

– Я тебе не «Васенька»! Бли-ин, сколько можно! Мам, ну скажи ты ей! – огрызнулась Василиса. Она пыталась решить задачу по математике, у нее никак не получалось, все-таки год учебы пропустила, и было очень трудно вспоминать. – И вообще, я спать пошла, мне на работу вставать, а до этого еще кур за Игоря кормить и нашу принцессу в сад вести. О боже! – Она захлопнула учебник, шумно встала из-за стола, прошла мимо отца с сестрой, специально задев сидящую на руках Риту.

– И еще! Я никем не буду на этот Новый год, дома останусь, что мне там, в этом вашем техникуме, делать? С девчонками в снежинки играть? Нет уж, лучше я полы помою или еще где-нибудь уберусь, вы уж мне придумаете, чем заняться.

– Дочь, ну ты чего? Подружилась ведь уже с девочками, да ты и так их знаешь, многие же из твоей школы перешли.

– Мам, ты издеваешься? Да? Я же старше их всех. Они сразу после десятого, а я, – она недовольно покосилась в сторону матери, – я старая уже, чтобы с ними в игры играть, да и некогда мне!

Чуть постояв в нерешительности у двери из кухни, она вспомнила, как хорошо, тепло и уютно они с родителями раньше вместе сидели – картинка живо предстала у нее перед глазами, – рукодельничали, или играли в домино, или просто пили чай за разговорами… Передумав уходить, она села обратно за стол и открыла учебник.

– Василис, так нехорошо, – вступил в разговор отец. – Ты же можешь помочь группе своей, танец поставить или номер какой-нибудь. У вас там есть самодеятельность-то?

– А, про танцы вспомнили? Ну да! То не пустили меня в институт поступать и к Элле ходить запретили, а то теперь танец поставь. Это же несерьезно всё. Ты забыл? – Василиса ворчала, не поднимая головы от учебника.

– Доча, не нужно так с отцом говорить. Тебе никто не запрещал танцами заниматься.

– Как это не запрещал? То есть я, по-твоему, сама не пошла в институт культуры в прошлом году поступать? Да? О! Это новое что-то!

– Конечно, сама не пошла, – спокойно продолжил отец. – Тебе же не до этого было. Ты забыла?

– А, понятно! Теперь мы все про Пашу будем говорить! Нашли основной источник моих бед? Нет, ну вот реально достало меня все это! Сколько можно?! Я же просила вас! – Она снова вскочила, еле сдерживая слезы от несправедливости, прошла через всю кухню и, хлопнув дверью, поднялась к себе в комнату.

Наступила тишина. Лишь часы с кукушкой и маятником отсчитывали время, тихонько тикая. Галя продолжала раскрашивать морду волка, Михаил читал в кресле, Рита, сидя у отца на коленях, засунула палец в дырку на платье, изобразив куколку в юбочке, смешно сгибала и разгибала палец, чуть напевая себе под нос.

– Пойду поднимусь к ней. – Галя со вздохом встала из-за стола. – Что с девчонкой творится? Не узнать!

– Мамочка, это же наша Васенька, ой, то есть Василиса. Гляди, гляди, как у меня баерина танцует.

– Не баерина, а балерина. – Галя подошла к мужу и погладила младшую дочь по белокурой голове.

– Ну, что ты молчишь? – обратилась она к мужу.

– Не ходи пока, путь чуток остынет, а то поругаетесь.

– Может, ты сам поговоришь с ней?

– Не, меня оставим на потом. Вначале ты, а потом уж и командир. – Миша взял за руку стоящую рядом жену, притянул к себе и чмокнул в щеку. – Иди, ты сама справишься, там ваши женские темы, а потом уж и я. Только смотри не ругай ее и не учи. Просто поговори как мама. Ей именно это нужно. Поверь мне. Хорошо?

Галя тихонько поднялась на второй этаж, прошла по коридору до комнаты дочери.

Как же красиво они с мужем сделали дом. Всё по ее вкусу! Мечтала ли она когда-нибудь о таком доме? А мебель! Как им с этим гарнитуром тогда повезло. И ведь живут одни, без родителей. Надо же! Нет, пожалуй, и не мечтала. Она остановилась возле трюмо, вспомнила, как маленькая Василиса таскала у нее губную помаду, вынимала из шкафа туфли и театрально шествовала к зеркалу, шаркая каблуками по деревянному полу.

– А вот вам и артистка! – И каблуком по полу пристукивала.

Может быть, и правда зря ее в театральный не пустили, может, талант у девки-то? Да, не смогла я Мишу убедить. Встал на