Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй - Таша Муляр

– Вась, ну все, хорош, ты ее пугаешь, она же не помнит ничего, – тихо произнесла Наташа, присев рядом с подругой, нагнувшись к ее уху, чтобы девочка не слышала. – Ее нужно отвлечь, чтобы она забыла. Я знаю, при мне уже было раз такое, давно, правда, я сама еще маленькая была.

Рита очнулась. Она почему-то была не в зеленом море, по которому бежала и хотела рассказать сестре про цветную водичку, а на руках у Василисы. Сестра трясла ее и плакала. Мамы не было рядом, никто не пел песенку Мамонтенка… Испугавшись, что ее сейчас будут за что-то ругать и что Василиса плачет из-за нее, Рита тоже заплакала.

– Рита, Рит, а ты кушать будешь? Рыбка твоя готова! Идем? – добавила уже громко Наташа.

– Рыбку? – картавя, сквозь кашель, который продолжал ее душить, воду, выходящую толчками из горла, и горькие слезы-градины, смешанные с соленой водой, произнесла Рита, просиявшая оттого, что ее не заругали. – Пойдем! Рыбку буду!

В какой момент жизни наступает то самое событие, которое через некоторое время, оглянувшись назад, мы назовем роковым? Оно меняет нас, и мир вокруг становится судьбоносным, тотальным. Проживая его в моменте, мы даже не представляем, что именно после этого все пойдет не так или не туда. Хотя откуда нам знать, как наши жизнь и судьба сложились бы, не случись эта, казалось бы, мелочь? После того как момент настал, время сжимается, события накапливаются одно за другим, нанизываясь на пик жизни, словно кассовые чеки на гвоздь, торчащий из грубой неотесанной деревяшки.

Какая-то мелочь, несуразность – вот ты пошел не направо, а налево, встретил кого-то, кто по какой-то неведомой причине оказался рядом, – и вот ты уже не там и не с тем, с кем хотел быть, вот уже и рядом с тобой чуть не произошло что-то страшное, от тебя не зависящее, а дальше…

Зависит ли это от нас, или уже предрешено там, свыше? Если подумать, то как одно яблоко могло изменить идею всего мироздания или перевернуть чью-то судьбу?

Грандиозность происходящего закручивается по спирали, подхватывая и втягивая в неумолимое движение не только тебя, но и родных, близких, твой дом, село, город, страну. Все разительно меняется и летит в тартарары. Жизнь никогда не будет прежней. И ты – ты тоже не будешь. Колесо времени запущено.

– Миш, посмотри, вот так нормально? Нравится тебе? – Галина еще пару раз взмахнула кисточкой, и у волка на белой маске из папье-маше появились достаточно кровожадные зубы и красный язык, прикрывающий их с одной стороны. Чуть подув на влажную краску, она взяла маску и приложила к лицу сидящей на лавке рядом с ней старшей дочери.

– Ой, мамочка, он же сейчас нас съест! Какой страшный волк! – запищала Маргарита, увидев Василису с мордой волка вместо лица. Малышка крутилась рядом со взрослыми, ей очень хотелось тоже что-нибудь раскрасить, и мама, конечно же, дала ей альбом, краски и кисточки, но рисовать самой было не так интересно, как наблюдать за родителями и сестрой.

– У-у-у-у, я серый волк, где тут маленькие вредные мыши?! – Василиса поправила на себе маску, встала и, подойдя к сестренке, стала щипать ее за руки, плечи, попу, после чего та, радостно завизжав, вскочила с лавки и стала бегать вокруг стола, дразня страшилище.

– Не догонишь, не догонишь! – Она показала «волку» язык и юркнула под стол, спугнув разомлевшего от тепла печки кота.

Ежегодно родители готовились к новогоднему карнавалу. Всех работников совхоза собирали в большом Доме культуры на веселый праздник с официальными речами, награждениями передовиков труда и концертом, в котором принимали участие сами работники. Шуточные номера, самостоятельно написанные песни, поставленные танцы.

Приходить нужно было обязательно в карнавальном костюме. Так было заведено кем-то давным-давно. Кто это придумал, уже и не помнили, но традицию соблюдали. Все любили этот праздник, похожий на показанный в фильме «Карнавальная ночь», так полюбившемся многим. Сама по себе причастность к такому грандиозному событию, длительная подготовка, обсуждение предстоящих выступлений уже были праздником. В завершение вечера устраивали конкурс карнавальных костюмов с довольно значительными призами, за которые действительно стоило побороться. Все обладатели костюмов привлекали всеобщее внимание, ставя небольшую сценку с участием своего персонажа, зрители аплодировали и голосовали за того, кто больше всех понравился.

В начале каждой осени мама обращалась к знакомому художнику, который, по задумке родителей, изготавливал основы масок – вылепленные из папье-маше лица или морды будущих персонажей. В этом году мама решила стать Красной Шапочкой, а папа – волком. Для своей роли мама заказала маску с лицом девочки – красные щечки, аккуратный носик, губки бантиком. Маму было не узнать – это тоже было важно для конкурса, чтобы зрители гадали, кто скрывается под маской. Она сама себе сшила платье, передник и ту самую красную шапочку. Для папы же изготовили основу маски в виде морды волка, и теперь мама доводила ее до ума.

Ежегодно родители Василисы становились призерами конкурса карнавальных костюмов и приходили домой то с шикарным сервизом, то с хрустальной вазой, то просто с дипломом. За их костюмами на следующий год стояла очередь, многие, рассчитывая на победу, хотели пощеголять в мастерски выполненных нарядах, тем более – призеров прошлого года. Поэтому на родителях лежала еще большая ответственность – нужно было держать марку победителей.

Вечерами или по выходным, переделав все дела, мама садилась за стол, раскрашивала морду волка, слой за слоем рисовала лицо Красной Шапочки, придумывала, из чего сделать лохматую волчью шевелюру. Тут папины волосы не подходили, хоть он и чернявый от природы, но уже изрядно поседел. Ранняя седина в деда, говорил он, да и сами волосы поредели. Он шутил, что волк из него никудышный, только разве что рычать может. На что мама отшучивалась:

– Зато не съешь никого! Хотя с такими зубищами – кто знает! – Высунув от усердия кончик языка, она расписывала маску, доводя до совершенства сходство со страшным поедателем Красных Шапочек.

Костюмы шились не только для родителей, но и для детей. В этом году – а наступал уже 1991 год – с ними не было Игорька, вот уже чуть больше года он проходил службу.

– Давайте обсудим, – предложила мама еще в конце октября. – Ритуся, ты кем хочешь быть на Новый год?

– В саду сказали, что все девочки будут снежинками.

– Вот и хорошо. Значит, сделаем тебе платье снежинки. У меня такой красивый отрез гипюра есть, тетя Лида отдала,