Война по обе стороны экрана - Григорий Владимирович Вдовин

там стоял указатель «Харьков» и расстояние – несколько сот километров. Тогда это было все равно, что указатель «Планета Марс – 500 световых лет». Дорога была перекрыта бетонными блоками, асфальт засыпан мусором – понятно, что не ездил туда никто и как будто бы никогда, и непонятно было, поедет ли.

На одном из восстановленных после череды подрывов мостов этого направления в ДНР мы тогда же, очень давно, записывали интервью с исполняющим обязанности главы ДНР Денисом Пушилиным. Это было сразу после гибели первого главы ДНР Александра Захарченко. Когда мы стояли на этом мосту, интервью я строил на том, что у нас за спиной, а что впереди – это была игра слов и игра смыслов. Я имел в виду не только географию, а вообще – что впереди у всех нас? Я тогда этого не знал и ни в каких самых смелых мыслях не мог предположить вообще ничего. Но очень хорошо я запомнил один момент: Пушилин тогда очень внимательно посмотрел на меня, и, видимо, понял и принял предложенную ему игру подтекстов. Так что у нас позади? Позади у нас Россия (а географически трасса действительно выходила на М-4). А что впереди?..

Дениса Владимировича я очень уважаю, специально отмечу это для некоторых постоянных комментаторов моих заметок, могу подробно остановиться на том, за что именно.

Тогда он очень внимательно посмотрел мне в глаза (на дворе 2018 год, напомню), выдержал паузу, камера все это беспристрастно фиксировала. И затем он ответил: «Впереди у нас Харьков».

Рыба такая

На окраине Дебальцево мы много раз писали стендапы, общий смысл которых сводился к показыванию рукой на горизонт и словам типа «вот она, Светлодарская дуга». Далеко-далеко у горизонта были видны гигантские узкие и высоченные трубы – про них я говорил: вон она, Светлодарская ТЭЦ. Она была такой далекой и недостижимой, через дрожащий воздух горячих южных степей ее трубы казались дрожащими и довольно опасными, какими-то угрожающими. Светлодарский выступ был одним из самых напряженных отрезков линии фронта все эти годы.

И вот мы встречаемся с нашими сопровождающими на Дебальцевском кресте и выезжаем в сторону той самой дороги, когда-то перегороженной блоками. В сторону Харькова. Прямо на трубы ТЭЦ. Всю дорогу они маячат слева и становятся все более высокими и вытянутыми. Проезжаем поворот на Светлодарск, здесь стоит блокпост, на котором очень серьезно вникают, кто едет и куда, зачем. Становится понятно, что это крайний блокпост перед попаданием, что называется, «в район» – на милицейском сленге так называется район ведения боевых действий, район со сложной оперативной обстановкой, здесь заканчивается более-менее понятное. Солдат с нарукавником «Военная полиция» заглядывает и в наш салон, изучающе смотрит каждому в глаза, листает документы, спрашивает пароль для проезда. Никакого пароля мы, понятное дело, не знаем, он улыбается, видит, что свои, и с надеждой подсказывает: «Ну, рыба такая». Какая еще рыба? Но из передней машины все формальности улаживают, и мы проезжаем дальше.

Дорога очень грязная и замусоренная, фактически движение по одной полосе. Все едут быстрее, чем по таким колдобинам следовало бы. По сторонам – сгоревшая и расстрелянная техника, сброшенная в кюветы. Это грузовики, микроавтобусы, гражданские легковушки. Ну и танки, БМП, сожженный подъемный кран ВСУ – такой вывод я делаю, потому что он на базе древнего КрАЗа, с квадратной рубленой кабиной.

Краем глаза я замечаю колонну, которая стоит на перекрестке, – нашу колонну. Господи, это же прифронт – все уже очень хорошо слышно и шкурой ощущается. Но и головой ведь понятно, сколько до противника (совсем немного). Полтора года уже воюем, как старших колонн отучить ездить колоннами, как отучить назначать таких старших колонн старшими – мы все это обсуждаем, и я отмечаю, что машина сопровождающих ускоряется – понимаю почему. Рядом с колонной находиться не нужно. Стоять и курить у бампера кучей не нужно. Стоять колонной не нужно. На большой скорости мы резко сворачиваем направо – это поворот на Соледар.

Отмечаю детские пыльные коляски и инвалидные кресла, сваленные в кучу – тут явно был какой-то пункт перехода из одной реальности в другую. Еще одна эффектная фотография могла бы быть сделана и сделана не будет – сопровождающая машина ускоряется еще сильнее, хотя и так, казалось бы, куда больше. Но нас предупреждали – в районе завода «Кнауф» на въезде будет простреливаемый участок, его надо проскакивать быстро. Деревья по бокам дороги обгоревшие и безжизненные, голые растерзанные стволы торчат из кустов, которые, наоборот, контрастируют своей буйной и неуемной зеленью. По этим мертвым остаткам стволов понятно, какой огненный вихрь из всех калибров носился тут, когда фронт двигался через эти места. Из кустов постоянно грохает – понятно, что они обитаемы, и через нашу голову на запад, в сторону врага летит и летит. Добро пожаловать в Соледар – это северный фас артемовских флангов.

Местами порывисто

Въезжаем в город. Всякого я видел уже тут, но впечатление очень гнетущее. Покинутые и безлюдные улицы, по которым ездит военный транспорт разных видов и конфигураций, по косвенным признакам я отличаю обитаемые развалины от необитаемых. Обитаемых очень много, плотность войск очень большая. Разбитые и перевернутые машины. Пятиэтажки какие-то сохранились хорошо, какие-то – превратились в груду обломков. По городу уверенно летит: и громкими и шумными «Градами», и свистящими и грохающими одиночными снарядами 155 мм – слышны прилеты тут и там, между которыми мы едем. Несколько крутых поворотов, и я понимаю, что у нас спущено колесо. Солдат на очередном блоке «под крышей» подтверждает мои догадки – он машет и обращает мое внимание на переднее левое колесо. Но машина сопровождающих ждать не будет, останавливаться тут и я не хочу, это просто невозможно.

Мои попутчики понимают, что случилось, мы переглядываемся, и на спущенном колесе я ускоряюсь, чтобы догнать переднюю машину. Понятно, что резине хана. Запаски у нас собой всегда, к слову, две штуки. И хорошо. Потому что когда мы прячемся за стеной дома от противника и выходим из машины, переднее колесо спущено в хлам. Заднее сильно шипит. Ориентироваться в пространстве приходится на уровне ощущений – где враг и откуда летит, надо все время контролировать, чтобы отгородиться домами или развалинами, в тени которых можно остановиться и относительно безопасно, скажем, поменять колесо.

Безопасность, конечно, совершенно условная – в городе стоит канонада от выходов и входов (плохая погода, обильные осадки – так говорят об этой обстановке в радиоэфире), но, когда начинает падать рядом и совсем громко,