Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин
Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека читать книгу онлайн
Книга посвящена теории и практике нравственной жизни человека – его человечности. Человечность женщины, нравственно себя образующей, в определении автора есть женственность. Человечность же мужчины, нравственно себя образующего, есть мужественность. Женственность и мужественность взаимно дополняют понятие человечности. Но роль женщины в сравнении с мужчиной в нравственной жизни человека более значительна благодаря особенностям женского существа, женской доброты в частности. В доброте женщины с огромной сосредоточенной силой проявляются и все остальные черты женственности: утонченное изящество женщины, ее покоряющая нежность, ее обаятельная застенчивость, ее беспредельная преданность в любви, венчающаяся в великом чувстве материнства.
Текст книги и послесловия приводятся в авторской редакции.
И с научной, и с общечеловеческой точек зрения книга актуальна и может быть интересна широкому кругу читателей.
The book is devoted to the theory and the practice of people’s moral life, that is their humaneness. According to the author the womanhood is the humaneness of a woman who has been forming herself ethically. And the humaneness of an ethically self-forming man is the manliness. The womanhood and the manliness are the mutual complement of the conception of the humaneness. But the woman’s part in comparison with the man’s is much more significance due to the features of the woman’s essence, particularly the woman’s goodness. It is the goodness that with enormous concentrated power has been manifesting all the womanhood features, such as woman’s refined grace, her conquering tenderness, her charming bashfulness, her infinite devotion to the love whose crown is the great sense of the motherhood.
The book is published in the author’s edition.
From both scientific and common to all mankind standpoint the book is topical and interesting to the wide readership.
Невозможно без волнения читать свидетельства древних о ессеях, вероятных предшественниках первых христиан, – именно об их отношении к собственности. Вот свидетельство Иосифа Флавия. Говоря о есееях, которые выделяются среди своих соплеменников иудеев стремлением к благочестию и «своей привязанностью друг к другу», он писал в своей знаменитой «Иудейской войне»: «Они презирают богатство, и поразительна их общность имущества. Среди них нет никого выделяющегося своим имуществом, ибо существует закон, что вступающие в общину передают свое имущество в общественную собственность секты. <…> Имущество каждого смешивается с имуществом других, и, словно у братьев, у всех одно общее имущество» (Иосиф Флавий. Иудейская война, II, 8, 2–13, § 122 // Тексты Кумрана. М.: Наука, 1971. Вып. I. С. 351). О том же свидетельствует Ипполит: «Они презирают богатство и не уклоняются от помощи нуждающимся, но никто из них не превосходит богатством другого. Ибо у них существует закон, что принимаемый в секту продает свое имущество и вносит (деньги) в общее пользование» (Ипполит. Опровержение всех ересей, IX, 19 // Тексты Кумрана. М.: Наука, 1971. Вып. I. С. 369).
Наконец, представляет несомненный интерес и сообщение Филона Александрийского. Говоря о тех же ессеях, «которые стремились к трудовой жизни и вели ее, превзойдя (других людей) во всем или – чтобы не преувеличивать – в большинстве областей», он продолжает: «Они не пользуются услугами рабов, считая вообще, что обладание слугами противоречит природе, создавшей всех свободными. Ведь несправедливость и жадность некоторых людей, стремящихся установить неравенство – источник (всех) бедствий, – предоставили власть самым сильным над самыми слабыми» (Филон Александрийский. О созерцательной жизни, 1, 70 // Тексты Кумрана. М.: Наука, 1971. Вып. I. С. 376, 381–382).
Здесь мы ясно видим, что в глазах трудящихся людей свобода и равенство неразрывно связывались с принципами общественной собственности и труда. Среди бесценных рукописей, которыми ознаменовались находки в районе Мертвого моря едва ли не центральное место, во всяком случае, одно из центральных мест занимает устав ессейской общины под названием: «Устав для всего общества Израиля в конечные дни». И в этом уставе, конечно же, центральное место занимали два краеугольных требования: общность имущества и обязательность труда. «Одной из характерных особенностей этого объединения, – пишут авторы книги об этих находках С. И. Ковалев и М. М. Кубланов, – является общность имущества. Желающий быть членом общества, после того, как он в течение двух лет пройдет испытания, должен передать все, без утайки, имущество в собственность общины. <…> Другим требованием “Устава” было требование безусловного участия каждого члена общины в труде. При этом плоды труда каждого шли в общий котел. Это обстоятельство представляет большой интерес. “Само требование личного труда, – замечает по этому поводу один из советских исследователей, К. Старкова, – должно считаться знаменательным для той эпохи, когда труд был отличительным признаком раба и неимущего”» (Ковалев С. И., М. М. Кубланов Находки в Иудейской пустыне: Открытия в районе Мертвого моря и вопросы происхождения христианства. М.: Госполитиздат, 1960. С. 32–33).
И не только в древности, но и в последующие времена наиболее последовательные участники и участницы революционных движений отдавали себе более или менее ясный (стало быть, и более или менее смутный) отчет в том, что торжество справедливости на Земле невозможно без ниспровержения частной собственности и установления общественной собственности. В самом деле, если бы спросили Софью Перовскую, во имя чего она, вразрез со своей нежной и доброй женской натурой, пошла на убийство царя, то не ответила ли бы она, что пошла на такое во имя ликвидации всех форм эксплуатации труда и угнетения человека человеком, – единственно ради установления справедливого общественного устройства, – всеми народовольцами мыслившегося не иначе как социалистическим общественным устройством, о чем свидетельствует хотя бы знаменитый «Царь-голод» Алексея Николаевича Баха. Конечно, в этом деле они связывали все свои надежды с разночинной революционной интеллигенцией и, в лучшем случае, с революционными возможностями крестьянства, но в этом уже сказалась их историческая ограниченность, помешавшая им увидеть в возникавшем уже и в России рабочем классе ведущую силу социальный революции. Короче говоря, нравственность и революционность – синонимы и как та, так и другая подсказывали единственное возможное основание для справедливого общественного устройства – это общественная собственность на средства производства. Но ясное и четкое понимание путей и методов общественного переустройства из всех женщин-революционерок было присуще единственно коммунисткам, ибо только марксизм- ленинизм подвел научную основу под этот этический, диктуемый совестью, идеал человека – социализм и коммунизм. И только героини Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР, а также героини Великой Отечественной войны и знаменитых советских пятилеток, только героини рабочего и коммунистического движения, а также и социалистического и коммунистического строительства в нашей стране и за ее рубежами, – с исчерпывающей ясностью отдают себе отчет в том, что справедливость и коммунизм – синонимы, как синонимы – нравственность и революционность, что единственно только этический принцип общественной собственности на средства производства гарантирует от социального неравенства, так оскорбляющего и ранящего нравственное чувство справедливости в человеке вообще и в женщине как человеке в особенности. Только они исчерпывающе понимают, что эта великая цель может быть достигнута лишь путем освобождения труда, путем марксистско-ленинского просвещения и организации того класса, рабочего класса, который самой историей призван возглавить борьбу за претворение этого нравственного идеала в жизнь. Именно за это, за рабочее дело, сознательно и с радостной готовностью отдали свои жизни герои и героини ленинской Коммунистической партии и Ленинского Комсомола, герои и героини великого и многонационального советского народа.
Мы уже говорили о том, что нравственная поддержка со стороны женщины, ее одобрение, не раз служила к росту революционера-мужчины. Благословение любимой, неотступные думы о ней, ее глубокий взгляд и нежная улыбка, весь ее милый, до боли близкий и бесконечно родной образ, не раз спасали профессионального революционера в долгие дни заточения, неудач и уныния, во время самых жестоких пыток и издевательств со стороны классовых врагов, как являлись и лучшей наградой в случае успеха. Я не говорю уже о том, что перед сознанием революционера, каким бы суровым ни сделала его полная тревог и треволнений работа, в
