Скотленд-Ярд. Самые громкие убийства, которые расследовала полиция Лондона - Саймон Рид

Не теряя времени, детективы со своей подопечной сели на другое судно, чтобы по бурным волнам вернуться в Англию. Дауделлу не раз приходилось сопровождать арестантку к поручням палубы: ее терзала морская болезнь. Она поведала инспектору, что вся ее жизнь — сплошная череда несчастий. По ее словам, еще в подростковом возрасте она вышла замуж за некоего Уэбстера, капитана корабля, родила от него четверых детей, но все они впоследствии умерли, как и ее муж. Скорее всего, Кэтрин придумала эту историю в попытке разжалобить инспектора.

— Может, еще кого арестовали за это убийство? — поинтересовалась задержанная во время одного из таких разговоров. — Если нет, то надо бы. Невинному так тяжко страдать заместо виноватого.

— Надеюсь, вы ни словом не оговорите человека невиновного, — предостерег ее Дауделл[509].

Она заявила, что Джон Чёрч, хозяин «Восходящего солнца», семь лет был ее любовником и что именно он убил Джулию Томас, рассчитывая поживиться деньгами жертвы, которые хранились у нее дома. По словам Кэтрин, сама она случайно наткнулась на эту душераздирающую сцену — как раз после того, как Чёрч зарезал Джулию разделочным ножом. «Если об этом хоть слово скажешь, — якобы пригрозил ей Чёрч, — я в тебя этот нож всажу по самую рукоятку».

Как уверяла Кэтрин, именно Чёрч потом избавился от трупа[510].

* * *

Инспектора и задержанная прибыли в Лондон утром в воскресенье, 30 марта, поезд подкатил к вокзалу Юстон незадолго до семи часов. Несмотря на то что Уэбстер выглядела «бледной и измученной», она облачилась в свой лучший воскресный наряд: «темно-лиловое платье, черный матерчатый жакет с меховой оторочкой, шляпку или чепец с французским серым пером». Констебли поджидали арестантку, подогнав четырехколесный кэб, чтобы доставить ее в ричмондский полицейский участок. Она прошла мимо них «с дерзким и смелым видом». Едва кэб отъехал от станции, вокруг стала распространяться весть о его печально знаменитой пассажирке. «Очень скоро масса народу устремилась за экипажем, — писал один репортер. — Чтобы избежать ненужных помех, возница стегнул лошадь и помчался в Ричмонд на всех парах; к концу пути лошадь была вся взмылена»[511].

В участке, сидя за столом напротив инспектора Джонса, арестантка повторила историю, которую рассказала Дауделлу во время плавания, и вновь заявила, что убийца — Чёрч и что это именно он избавился от тела.

— Сама я и пальцем не тронула миссис Томас и к убийству этому как есть непричастна, — настаивала она. — Это все Чёрч, я знаю. Не пойму, с чего меня обвиняют за то, что сделал Чёрч. Я бы даже на злейшего врага не стала возводить напраслину, а уж на друга — тем более. А ведь Чёрч был мне друг до этих самых пор.

Джонс вызвал в участок Чёрча и зачитал ему заявление арестованной. Чёрч стал смеяться над нелепостью обвинений, но как-то утратил чувство юмора, когда ему объявили, что он тоже арестован.

— Она все врет! — вскричал он. — Как она может про меня такое говорить? Я ее вообще не знаю![512]

Чёрч и Уэбстер бок о бок предстали перед магистратским судом на следующий день, 30 марта, в начале третьего; суд должен был предъявить им обвинение. Толпа любопытных несколько часов ждала у стен «здания, которое в Ричмонде используется как для приходских собраний, так и для отправления правосудия». Репортер The Times отметил, что Уэбстер «бледна, однако держится твердо и уверенно». Газета разбирала ее внешность и гардероб: «В лице у нее незаметно ничего, что обличало бы преступницу, — оно не миловидно, однако и не безобразно. Обтрепанный жакет отделан поддельным мехом, а материя и покрой платья такие же, какие обычно предпочитают приличные служанки». О Чёрче газета писала лишь, что у него «наружность мастерового»[513].

В те же дневные часы, когда двух обвиняемых доставили в магистратский суд, «все служащие местной полиции, а также все прикомандированные к центральным районным управлениям детективы, имевшие какое-либо отношение к этому делу, были вызваны в Скотленд-Ярд». Уже тогда многие сомневались, что обвинения против Чёрча обоснованны. Показания ряда других свидетелей, в том числе Портеров, стали подтверждением заверений Чёрча, что он не имел никаких дел с Кейт Уэбстер, пока его не познакомил с ней Генри Портер. Кроме того, свидетели показали, что в те вечерние часы, когда Чёрч якобы совершал убийство, он находился на собрании клуба «Грифельная доска» (это подтверждала его подпись в клубной регистрационной книге). Не следовало также забывать, что Чёрч стал одним из тех, кто известил полицию об исчезновении миссис Томас. В конце концов с него сняли обвинение[514].

Полноценный процесс над Уэбстер начался в Олд-Бейли 2 июля, в среду. Председательствовал судья Денман. По-прежнему не существовало определенного понимания насчет того, что же произошло во втором номере «Коттеджей Вайн». «Подсудимую провели на ее место в самом начале одиннадцатого, — писал один из зрителей. — Перед ричмондскими магистратами она держалась с безразличным видом, теперь же это напускное равнодушие совершенно исчезло, уступив место тревожному, беспокойному выражению, которое лишь подчеркивал ее общий изможденный облик»[515].

На протяжении шести дней суд заслушивал показания свидетелей. Доказательства, представляемые стороной обвинения, выглядели вполне убедительно, однако и здесь встретились свои трудности. Голову жертвы так и не нашли, а значит, тело так и не было официально опознано. К тому же никто не смог доказать сам факт убийства. Сэр Хардингс Гиффард, государственный обвинитель, пытался обосновать версию совершенного убийства, опираясь на показания инспектора Пирмена о следах телесного жира, которые тот нашел в стиральном котле миссис Томас. Обвинитель увязывал эту находку с показаниями доктора Томаса Бонда, который заявил, что части тела, обнаруженные в реке, были предварительно выварены[516].

В заключительном слове от имени защиты адвокат Уорнер Слей заявил присяжным, что Джулия Томас могла скончаться от «сердечного недуга, апоплексии, разрыва кровеносного сосуда». Он настаивал, что не существует никаких ясных свидетельств в пользу того, что было совершено преступление.

— Господа присяжные с давних пор служат барьером, ограждающим обвиняемых от несправедливого приговора, — провозгласил он, обращаясь к битком набитому залу. — В их власти — отправить женщину на эшафот или же помешать неправосудному решению[517].

Присяжные удалились на совещание в 17:12. Спустя 73 минуты они вернулись с приговором «виновна».

— И вовсе я не виновна ни в каком убийстве, ваша честь, — протестовала Уэбстер. — Ничего я такого не делала, ваша честь.

Она попросила прощения за то, что пыталась свалить вину на Чёрча, и заявила, что на самом деле убийцей