Трагический оптимизм. Непрекращающийся диалог - Евгений Александрович Ямбург

Она будет все расти в раздражение; но никогда не настанет в ней того окончательного, когда человек говорит: „Довольно! Я – счастлив! Сегодня так хорошо, что не надо завтра…“ Революция всегда будет с мукою и будет надеяться только на „завтра“… И всякое „завтра“ ее обманет и перейдет в „послезавтра“. Perpetuum mobile, circulus vitiosus, и не от бесконечности – куда! – а именно от короткости. „Собака на цепи“, сплетенной из своих же гнилых чувств. „Конура“, „длина цепи“, „возврат в конуру“, тревожный коротенький сон. <…>

В революции нет радости. И не будет.

Радость – слишком царственное чувство, и никогда не попадает в объятия этого лакея».

«Отвратительное человека начинается с самодовольства.

И тогда самодовольны были чиновники.

Потом стали революционеры. И я возненавидел их».

* * *

Личное. Не всё сразу – это как? какими способами?

«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Мы слишком хорошо знаем, что наступает затем. Тотальное насилие, возведенное в абсолют, в результате которого проливаются потоки крови. Логическая цепочка: насилие – страх – расчеловечивание.

Следовательно, не революция, а эволюция. Признаем очевидное: подавляющее большинство людей по уши погружены в повседневные заботы. Об этом очень точно написал А. Галич:

Все засранцы, все нахлебники —

Жрут и пьют, и воду месят,

На одни, считай, учебники

Чуть не рупь уходит в месяц!

Люська-дура заневестила,

Никакого с нею слада!

А у папеньки-то шестеро,

Обо всех подумать надо —

Надо и того купить, и сего купить,

А на копеечки-то вовсе воду пить,

А сырку к чайку или ливерной —

Тут двугривенный, там двугривенный,

А где ж их взять?!

<…>

Ой, не надо «скорой помощи»!

Нам бы медленную помощь!

Ни одна власть не существует без применения насилия, так было и так будет. Получается, выход один: неуклонное и постепенное наращивание мускулов культуры. В этом – неотъемлемая миссия школы.

Камерное просвещение: культуру забетонировать невозможно

В начале апреля в Библиотеке иностранной литературы отмечали день рождения ее директора, Екатерины Юрьевны Гениевой. Ее уже несколько лет нет среди нас. Но живой след, оставленный этим удивительным человеком, воистину неоценим. А в начале июня были приняты поправки к Закону об образовании РФ (в части введения просветительской деятельности). Какая связь между этими событиями? Прямая. Но обо всем по порядку.

На день рождения Екатерины Юрьевны собрались руководители крупнейших библиотек страны, педагоги, священники, дипломаты, провинциальные библиотекари из глубинки – все те, кто до сих пор идет по ее стопам. Точь-в-точь по формуле Бориса Пастернака: «Другие по живому следу пройдут твой путь за пядью пядь».

Гениева возглавила Библиотеку иностранной литературы на заре перестройки, превратив ее из привычного хранилища книг в мощный очаг культуры. Уже тогда раздавались жалобы на потерю интереса к чтению нашими согражданами. На этот счет существует анекдот в стиле черного юмора.

Придя в библиотеку, молодой человек спрашивает, могут ли ему выдать на дом книгу о суициде.

– Нет, – отвечает библиотекарь.

– Почему?

– А вы ее не вернете!

Так вот, в бытность Екатерины Юрьевны директором на базе библиотеки стали регулярно проводиться семинары, коллоквиумы, конференции, где перед читателями выступали деятели культуры, священники, дипломаты, психологи – словом, все те, кто отвечал на насущные запросы жаждущих знания и веры людей.

Поначалу это просвещение носило камерный характер. Небольшие аудитории с ограниченным количеством слушателей. Время было такое – смутное, переходное. Просвещение тогда повсеместно носило камерный характер: пресловутые квартирники, где фанаты знакомились с отечественным роком, кухни, на которых читался в сам- и «тамиздате» опальный Иосиф Бродский, русские писатели первых волн эмиграции.

Поначалу Екатерина Юрьевна пробивала не окно в Европу, а всего лишь щель. В смутные времена так важно обрести очаг, где можешь встречаться с теми, кто сохранил внутреннюю ясность, не потерял присутствия духа, не утратил контакт с внутренней глубиной. Очаг этот постоянно поддерживала она, Катя.

Она сочетала в себе черты серьезного исследователя-филолога, блестящего администратора, дипломата, свободно владела несколькими иностранными языками. Будучи воцерковленным православным человеком, она несла в себе отечественную и западную культуру, не противопоставляя глубокую веру знаниям. Казалось, ей все давалось легко. На самом деле она постоянно находилась в борьбе с обскурантизмом и идеологическими схемами. Не случайно отец Александр Мень, чьей прихожанкой она была, утверждал: «Звездоносцы все одинаковы, каких бы постулатов („измов“) они ни придерживались».

При этом Катя не считала себя зовущим на баррикады политическим деятелем и диссидентом. В совершенстве владея искусством диалога, она умела обращать в свою просветительскую веру людей разных чинов и званий, исповедующих различные, часто несхожие между собой взгляды. В этом ей неизменно помогали неиссякаемое чувство юмора и здоровая самоирония. Постепенно «камерное просвещение» расширилось сначала до общероссийских, а затем и до международных масштабов.

На базе Библиотеки иностранной литературы были созданы центры английской, французской, испанской, китайской, бразильской культуры, а в ответ в этих и других странах (всех не перечислить) – центры русской культуры. Ею же был создан Институт международного перевода для качественного продвижения русской классики и лучших современных российских авторов на мировые книжные ярмарки. Это ли не весомая пропаганда нашей неиссякаемой отечественной культуры?! А основанный Катей Институт толерантности с его филиалами в российских регионах? Слово «толерантность» сегодня непопулярно и частенько подвергается ерническим насмешкам. Не нравится иностранное слово «толерантность» – замените его на отечественное «великодушие», вспомнив о всемирной открытости русской культуры, о которой в знаменитой «пушкинской речи» говорил Достоевский.

Замечательно, что спустя столетие Катя реализовала комплекс идей педагога, библиотекаря и оригинального русского философа Н. Федорова:

• Н. Федоров создал целую философию библиотеки как центра самообразования, познания и общего дела, подчеркивая, что в будущем она сможет заменить даже университет и именно в ее умном пространстве во всей полноте действует принцип: «Все должно быть познающим».

• Выдвинул идеи международного книгообмена, устройства в библиотеках выставочных отделов, выдачи в читальных залах книг из частных коллекций, выпуск книжных карточек, содержащих не только библиографическое описание книги, но и ее аннотацию – своего рода «зерно», «семя» всего сочинения.

• Сформулировал то, что мы сегодня называем проектной деятельностью, когда плодотворная идейная концепция доводится до практической реализации.

А программа «Большое чтение», которую Катя затеяла проводить по всей стране… Губернаторы многих российских