Без хлеба. Очерки русского бедствия (голод 1898 и 1911-12 гг.) - Александр Саввич Панкратов

Но зато возможны жалкие попытки скрыть размеры голода. К сожалению, эти попытки исходили не только от темных людей, ловивших рыбу в мутной воде. И не одна местная администрация занималась этим бесцельным занятием. Голод старались скрыть даже некоторые земские управы Казанской губернии. Например, на свяжском земском собрании был прочитан такой доклад управы:

— "Урожай хороший, даже лучше прошлогоднего".

Гласные изумились. Что такое? В уезде голод, — это все знают, — требуется немедленная помощь, а по докладу выходит, что "все обстоять благополучно".

Стали разбираться. Оказалось, что "цифровые данные не проверены", доклад составлен "наспех", кое-как. Председатель управы господин Сушко сознался:

— Цифры, действительно, мертвые.

Собрание постановило просить, в виду неурожая, устроить в уезде общественные работы, выдать семенные ссуды и т. п.

Удивительный факт. К сожалению, он был не единичный...

Общественные бедствия взбаламучивают жизненную топь, и на поверхности ее вдруг показываются и отделяются люди энергии, таланта и самопожертвования. Но вместе с ними наружу "прет" и махровая пошлость нашего обывательского существования, в спокойное время таящаяся "в глубинах". "От нее же все качества", — до низости включительно...

Труднее всего в нищей России обнаружить нищету. Кажется, легче накормить голодного, чем "открыть" голод.

Казанский уезд, например, не был признан "пострадавшим от неурожая". Но на земском собрании выяснилось, что даже по сведениям волостных правлений, — несомненно, преуменьшенным, — уезд требует крупной продовольственной помощи:

— Нужно свыше полумиллиона пудов на обсеменение полей, нужен корм для скота, нужно продовольствие и ссуды...

Уезд, оказывается, "пострадал от неурожая".

Ядринскому земству пришлось даже выдержать некоторую борьбу за попытку обнаружить голод.

Член земской управы поехал в уезд собирать сведения о неурожае. Между прочим, обратился к волостным правлениям:

— Как у вас нынешний год?

— Никаких сведений мы не можем выдать, — сухо отвечали ему те.

Некоторые правления сначала было откровенно рассказали:

— Вопиющая у нас нужда...

Но потоми послали догнать на дороге члена управы и посланный уверял его:

— Сведения ошибочны. Урожай хороший. Население в помощи не нуждается...

На земском собрании управа заявила, что "уездный съезд дал неверные сведения об урожае", вследствие чего несколько голодных волостей оставлены без помощи на произвол судьбы. Один гласный, — волостной писарь, — очень ходатайствовал об организации общественных работ.

— Страшная нужда во всех волостях, — говорил он.

А в своих сведениях, несомненно, писал для "начальства" иначе:

— Все, ваше высокоблагородие, обстоит благополучно!..

Так, видимо, приятнее "начальству". А главное — меньше ему хлопот.

Та же картина и в Царевококшайском уезде. По сведениям администрации, тамошние крестьяне тоже "не пострадали от неурожая". Но земство настойчиво просило об организации общественных работ, указывая на голод...

Ясно, в чью руку играют люди, скрывающие голод. Выгодно это только хлеботорговцам. Им надо, чтобы навигация была закрыта без шума. А потом — шуми сколько угодно: у них одних будет заготовлен хлеб...

В Чистопольском уезде, более других уездов губернии пострадавшем от неурожая, на этой почве было совершено даже уголовное преступление, которое, к сожалению, осталось безнаказанным.

После того, как даже биржевой комитет признал, что степень урожайности в уезде "ниже среднего", в "Торгово-Промышленной Газете", "Вестнике Рыбинской Биржи", союзническом "Казанском Телеграфе" и других подобных органах появилась корреспонденция из Чистополя, в которой прямо говорилось, что в Чистопольском и Лаишевском уездах урожай обещает быть "не ниже среднего".

"Предполагают, — пишет корреспондент, — что умолот в сложности составит 50 пудов с казенной десятины, а может быть и больше..."

В действительности, умолот оказался равным 10—20 пудам, а местами гораздо меньше. И не было момента, который давал бы повода надеяться на большой урожай.

Ложь была так ярка и вредна, что чистопольское земское собрание сочло нужным разоблачить тайные мотивы ее, опровергнуть корреспонденцию.

Мы здесь входим уже по горло в болото низких человеческих страстишек...

На тетюшском земском собрании обсуждался вопрос о продаже хлеба по заготовительной цене.

Председатель управы (после "подавший в отставку") купец-мельник Ашмарин энергично настаивал на продаже хлеба непременно мукой, а не зерном.

— За размол ржи надо набавить 6 копеек с пуда, — предлагал он.

— Позвольте, — возражали местные купцы Полосухин и Крупин. — Шесть копеек — это цена заграничная. На мельнице Ашмарина и на других тетюшских мельницах можно было бы брать за размол 3,5 копейки...

К счастью, собрание единогласно постановило продавать крестьянам зерном.

Мне рассказывали о проделке одного волостного старшины Тетюшского уезда.

— В сведениях о нынешнем урожае он написал, что с сотни снопов умолот 7—8 пудов. В действительности, умолот 2 пуда.

— Что же он, богатый человек?

— Нет, средний, даже бедный.

— Хотел угодить начальству?

— И этого как будто не было. Ему даже попало от начальства за эту ложь... Но он в большой дружбе с одним видным земцем. А этот земец взял в банке 2000 рублей из 6%, купил на них хлеба и роздал крестьянам в долг под заклад земли. Наживет процентов 15—20.

Этому земцу выгодно было, чтобы о неурожае много не шумели, пока он не заготовил хлеба...

Избави Бог Россию от таких "земцев"! И вообще — от всех, которые в минуту тяжелого общественного бедствия не стесняются "успокаивать":

— Голода нет.

К сожалению, такими хищниками и их покровителями на голоде хоть "пруд пруди". Чувствуют они себя отлично. И даже не совестятся...

8.

В Симбирской губернии. — "Голода нет". — Земство "подвело". — Кругом "масоны" и "жиды". — Голодающие на заработках в Орловской и Курской губерниях. — Деятельность духовенства.

— У вас сильный голод? — спросил я одного обывателя Симбирска.

— У нас?

Он сначала боязливо оглянулся по сторонам. Потом поднял брови и покачал головой:

— Никакого голода нет. Откуда вы взяли?

Я проехал Буинский уезд и немного Симбирского. Там везде острый голод. Крестьяне частью "проели" последний хлеб и перебивались картофелем, частью проедают. В самом Буинске сотни деревенских портных сидят без работы и без хлеба. Беспомощность везде поразительная. Нет ни ссуд, ни столовых, а общественных работ с фонарем не сыщешь. Где он, — Бог их знает. Везде, — и в Буинске, и по деревням, — все, — крестьяне, старшины, учителя, священники, — говорили только о голоде и о грядущих неизбежных болезнях...

А в Симбирске утверждали:

— Голода нет! Это в "просвещенной" Англии голод, а