Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин

еще должны быть счастливы и в качестве таковых» (Любовь). Когда всеми чувствами и помыслами человека владеет любовь, он становится возвышенно прекрасным: прекрасным духовно, прекрасным душевно, прекрасным физически. «Любовь встряхивает человека, пробуждает в нем тоску по прекрасному – добру, тоску по истине, тоску по правде, тоску по красоте, – если тоска эта была в нем заглушена обстоятельствами, возвращает ему его истинно человеческую природу.

И становясь героем романа, он становится вместе и героем в высшем значении этого слова – беззаветным борцом за все доброе, рыцарем без страха и упрека.

Такова сила нравственного воздействия женского начала в жизни человека. Такова сила любви к женщине» (Любовь).

Материнство

Любовь – «самое прекрасное, самое возвышенное, самое человечное, самое поэтичное, самое романтичное, самое интимное, самое лиричное, самое легендарное, наконец, из всех человеческих чувств, – изливается в материнское чувство». Именно в материнстве и заключается высокий смысл истинной любви. Ведь если бы люди ограничивались только любовью платонической (тоже не бесплодной благодаря своему нравственному воздействию на любящего и возлюбленную), либо же предпочитали грубую плотскую любовь (при наличии противозачаточных средств), «нам не пришлось бы писать о материнстве». Без материнства немыслима не только любовь, но и стыдливость, нежность, изящество, тяготеющие к материнству – черте женственности, «как к своему апофеозу», ибо тоже обусловлены главным человеческим предназначением женщины – стать матерью, Продолжательницей человеческого рода. (Материнство). Так, стыдливость, присущая женщине от природы, трансформируется в матери в чисто нравственную жгучую стыдливость за эгоистический оттенок счастья от возвращения с войны сына живым, тогда как ее соседка непоправимо несчастна из-за гибели на войне своего сына. К тому же мать испытывает стыд и справедливый гнев и за тех мужчин – тоже детей женщины-матери, по воле которых происходят кровопролитные захватнические войны в качестве средств для разрешения межгосударственных споров. Женщине-матери же свойственны для достижения и высокой цели средства мягкие и благородные – в этом «один из источников нравственной силы материнского воздействия: там, где мужчина берет строгостью, женщина лаской, и потому вернее сплошь и рядом достигает цели» (Материнство). Свое нравственное воздействие и на собственных детей, и на окружающих женщина-мать оказывает не столько наставлениями, сколько делом, силой личного примера, «даже вовсе и не стремясь оказать такого рода воздействие». Стремление же навязать другим пусть даже самый благородный образ мыслей и действий – черта скорее мужская, чем женская.

Женская необычайная стойкость перед жизненными невзгодами, грозящей опасностью, страданиями и мучениями складывается у женщины в период беременности, когда жизненно необходимы особая выносливость, осторожность и выдержка. А характер женщины «получает ту нравственную закалку, которая так необходима будет ей, когда она будет растить, пестовать, воспитывать и выхаживать свое дитя на благо человечества» (Материнство). Для пестования ребенка должно быть оптимальным не только физическое состояние беременной женщины, но и ее душевный настрой должен быть радостным и спокойным, тогда как в этот период и бесконечные опасения терзают женщину: благополучно ли развивается ребенок, как перенести мучения при родах, родится ли ребенок здоровеньким и даже останутся ли она с ребенком живы. А после благополучных родов женщину смущает уже и то, что беременность сделала ее малопривлекательной внешне, что особенно сказалось на фигуре. А изящество – насущная потребность женской натуры: быть красивой женщина считает своим прямым долгом. И она снова начинает заниматься и гимнастикой, и музыкой, и чтением – всем, что облагораживает человека и физически, и духовно. И становится женщина еще более красивой и женственной, чем была в начале беременности: это «настоящее Возрождение женщины, ибо с рождением ребенка она хорошеет не только физически, но и душевно и духовно, она чувствует себя поистине воскрешенной к новой жизни – с новыми капитальной важности обязанностями, связанными с воспитанием родного дитяти. <…> Воспитание родного дитяти, что есть более высокого на свете. Вы скажете – воспитание “чужого” дитяти. И вы будете правы, но только с единственной поправкой – воспитание “чужого” дитяти, как своего собственного, не иначе. И мы с вами вернулись к тому же: воспитание своего ребенка – высшее назначение матери. <…> В материнской любви очень органично слились воедино безотчетная привязанность животного и сознательная человеческая любовь… В этом особенность материнской любви женщины и корень, или источник, той ее беспримерной крепости… которая и делает ее … настоящим эталоном всякой вообще человеческой любви» (Материнство). Мать непрестанно заботится о своем ребенке и в ясельный его возраст, и в школьные его годы, и в годы его романтических увлечений, и в годы его женитьбы. Все более разнообразясь, распространяются материнские заботы и на внуков и правнуков.

Повседневным, систематическим и сплошным подвигом является жизнь женщины-матери – от беременности и до самой смерти. «Жизнь ее – в настоящем значении слова целая цепь подвигов – во имя ребенка, во имя будущего человечества» (Материнство). И вследствие бессмертного материнского чувства, передающегося от женщины к женщине с момента происхождения человека на Земле, человечности, как правило, больше в женщине, чем в мужчине. «Самый идеал человечности не может не преломляться в женщине через призму ее особенной натуры, через призму особенностей этой натуры, особенностей вполне биологического происхождения и свойства, через призму ее естества, в свою очередь, разумеется, преломленного через призму ее же общественной и творчески-преобразовательной, нравственно-революционной природы как человека, этот идеал, повторяю, не может не воплотиться в том, что имеет название женственности» (Материнство). Составляющие понятие женственности: утонченное изящество женщины, ее пленительная нежность, трогательная стыдливость, преданная любовь, неизбывная доброта и самоотверженнейший подвиг материнства – «лучший гарант верховного этического идеала человечества – идеала добра», необходимым компонентом которого, наряду с идеальной правдой и идеальной же истиной, является идеальная красота, а ее реальным прообразом служит одухотворенная женская красота: «Красота женщины, красота ее тела, ее души, ее духа является для человечества залогом и эталоном всякой иной красоты – красоты мысли, поступка, деяния, красоты творимого человеком нового мира, – одним словом, всего творимого им как добро – прекрасное. <…> Женственность – олицетворение всего самого высокого на Земле. Этим и определяется роль женского начала в нравственном развитии человечества. Она не поддается оценке. Если мы все, люди, и мужчины и женщины, и взрослые и дети, лучше, чем могли бы быть, и если мы, что еще важнее, сделаемся лучше, чем мы есть теперь, то этим мы в первую очередь обязаны женственности и ее необоримому влиянию на жизнь человека. Недаром во все времена все лучшие чаяния людские поэты, композиторы, живописцы, ваятели воплотили в образе женщины – естественной носительницы и хранительницы всего прекрасного. Всё светлое, мягкое, ласковое, лирически нежное и поэтически высокое связывалось и связывается с