Бетховен и русские меценаты - Лариса Валентиновна Кириллина

Н. Б. Голицын – Бетховену, 29 апреля 1825

Квартет Алексея Федоровича Львова: первая скрипка – Львов, вторая – Всеволод Маурер, альт – Густав Вильде, виолончель – Матвей Виельгорский.

Слушатели (слева направо): Александр Строганов, Иосиф Анреп, Михаил Виельгорский.

Литография Пауля Рорбаха. 1830-е годы.

Государственный Эрмитаж

Я помню, что раз как-то мы пробовали у А. Ф. Львова играть один из «голицынских» квартетов, и Алексей Фёдорович сказал мне: – Как Вы, Николай Яковлевич, не видите, что это писал сумасшедший?

Из воспоминаний Н. Я. Афанасьева

Титульный лист сборника романсов Н. Б. Голицына

«Воспоминание о Венеции». 1846.

Московская консерватория

Н. Б. Голицын. Гимн музыке. 1862.

Начало стихотворения и авторское примечание:

«К тебе обращены мои песнопения, о божественная Гармония!

К тебе, чье могущество безмерно, беспредельно;

Ты – единственное земное блаженство, не вводящее в заблуждение.

Всякого человека ты наделяешь частицей счастья.

Выразительные созвучия прекрасной музыки

Наполняют душу электризующим опьянением,

Отрывают ее от земли, проникают в наше сердце

И уносят наш дух в лучший мир.

(Стихи были сочинены по прошествии сезона, целиком посвященного исполнению шедевров Моцарта и Бетховена)»

«Голицын-виолончелист»

Среди русских меценатов Бетховена особое место занимает князь Николай Борисович Голицын (1794–1866). О личности этого весьма незаурядного человека существует целый ряд исторических и музыковедческих работ[490]. И, разумеется, ни одна биография Бетховена не обходится без упоминания о том, что именно Голицын заказал композитору три струнных квартета (ор. 127, ор. 132 и ор. 130), а также организовал в 1824 году в Петербурге мировую премьеру Торжественной мессы, которая в Вене при жизни автора целиком так и не прозвучала. В благодарность за это Бетховен посвятил Голицыну свою увертюру «Освящение дома» ор. 124.

Переписка Бетховена с Голицыным, относящаяся к 1822–1827 годам, – чрезвычайно важный эпистолярный и биографический источник, помогающий понять историю создания поздних струнных квартетов Бетховена, а также историю петербургской премьеры Торжественной мессы. Можно с полным правом утверждать, что ни один из меценатов, увлекавшихся творчеством Бетховена, не писал ему столь проникновенных и нетривиальных по стилю и содержанию писем. Хотя эта эпистолярная дружба завершилась довольно печально (разорившийся князь так и не смог выплатить Бетховену весь гонорар за квартеты при его жизни), думается, что взаимоотношения великого композитора с его последним русским меценатом сыграли немаловажную роль в жизни обоих.

Личность Голицына весьма примечательна и сама по себе. Принадлежа к знатнейшему роду, он был обязан следовать традициям своего времени и своей семьи, то есть непременно стать военным, хотя больше всего его влекло к музыке и к литературе. Но в этих сферах он был обречен на участь дилетанта. Голицын не стеснялся выступать и печататься под собственной фамилией, однако занимался искусством лишь на досуге и, естественно, не мог даже помыслить о том, чтобы извлекать из своего увлечения какие-то доходы.

«Голицын-виолончелист»

Биография Голицына, хотя и неоднократно освещалась в отечественной литературе, далеко не так известна, как биография Бетховена, и здесь до сих пор остается немало белых пятен, связанных со скудостью или утратой источников. В России не существует места, где хранился бы сколько-нибудь полный архив Н. Б. Голицына и этой ветви знаменитой семьи[491]. Большинство сведений о Николае Борисовиче восходят либо к печатным источникам XIX века, либо к мемуарной и эпистолярной литературе, либо к очень немногочисленным и весьма разрозненным документам из разных хранилищ.

Николай Борисович Голицын родился 8 декабря 1794 года в Москве, а умер 20 октября 1866 года в своем имении, расположенном в селе Богородском Новооскольского уезда Курской губернии. Голицын принадлежал к древнему, прославленному и чрезвычайно разветвленному княжескому роду, восходившему к литовскому князю Гедимину (правил в первой половине XIV века). Потомки этого обширнейшего рода живут в разных странах и в настоящее время; некоторые из них прославились в той или иной сфере науки и творчества.

Родителями героя нашего повествования были князь Борис Андреевич Голицын (1766–1822), дослужившийся до звания генерал-адъютанта, и его супруга, грузинская княжна Анна Александровна Багратион (1763–1842), правнучка царя в изгнании Вахтанга VI. Знаменитый полководец Пётр Иванович Багратион был ее дальним родственником и верным другом семьи Голицыных. Анна Александровна, отличавшаяся яркой красотой и недюжинной силой характера, уже в первом своем браке была тесно связана с родом Голицыных: в 1785 году она вышла замуж за Александра Александровича Де-Лицына, носившего усеченную фамилию, поскольку являлся внебрачным сыном вице-канцлера Российской империи Александра Михайловича Голицына (этот Голицын был двоюродным братом многолетнего посла России в Вене Дмитрия Михайловича Голицына; поэтому Голицынская больница в Москве строилась под надзором Александра Михайловича на деньги, завещанные Дмитрием Михайловичем). Интересно также отметить, что матерью Де-Лицына была некая «венгерская графиня Клюпфель», данных о которой найти не удалось, однако в 1772 году император Иосиф II возвел в рыцарское достоинство Александра Де-Лицына и двух его сестер, а в 1777 году Екатерина II приняла их в российское подданство и причислила к русскому дворянству[492]. Являлась ли загадочная «венгерская графиня» однофамилицей или родственницей дипломата Филиппа Адамовича Клюпфеля, который заведомо не был ни графом, ни даже бароном, неизвестно. Среди венгерской знати фамилия Клюпфель не зафиксирована.

Де-Лицын дослужился до чина полковника и погиб в 1789 году в бою под Очаковом, а в 1790 году его молодая вдова стала женой другого представителя рода Голицыных, князя Бориса Андреевича. По французскому обычаю в свете ее называли «княгиней Борис»; Анна Александровна была довольно влиятельной дамой.

У четы Голицыных родились три сына и пять дочерей; почти все они дожили до солидного возраста, так что Николай Борисович, четвертый по старшинству ребенок, рос в окружении братьев и сестер[493]. Особенно близок и дружен он был впоследствии с младшей сестрой Татьяной, в замужестве Потёмкиной, которая не раз выручала его в трудных жизненных обстоятельствах.

Как водилось тогда в дворянских семьях, начальное образование дети получали дома. О ранних годах князя Николая известно мало, но совершенное владение французским языком было привито ему уже в раннем возрасте, равно как и интерес к музыке.

Любопытно, что в 1804–1806 годах юный князь, как он сам сообщал Бетховену, находился в Вене – городе, буквально пропитанном музыкой.