Не таковский Маяковский! Игры речетворца - Галина Александровна Антипова

своими». Свой стих – уже сделанная вещь, не подлежащая дальнейшей переделке (о некоторых исключениях – в своем месте). Чужие же стихи и фразы, в том числе пословицы – разновидность действительности, с которой до́лжно играть. Пока выпишем те остроты на чужие темы, которые рождались без особого повода.

Не плюй в колодец: вылетит – не поймаешь.

Одна из самых известных острот Маяковского, практически вошедшая в язык, правда, без указания авторства. Он повторял ее не раз: записана независимо друг от друга Львом Кассилем и Натальей Брюханенко.

Контаминация пословиц – дело непростое; едва ли найдется другой столь же удачный пример.

Незримый хранитель могу чемодан.

Переделка строки Пушкина из «Песни о вещем Олеге»: «Незримый хранитель могущему дан». Как принадлежащая Маяковскому записана Лилей Брик, а до того без ссылки на него приведена в брошюре Алексея Кручёных «Сдвигология русского стиха». Кручёных придумал много подобных, например: «Сосна садился в ванну сольдом» (сольдо – мелкая итальянская монета). Может быть, и каламбур про чемодан Маяковский повторял вслед за ним, а Лиля этого не знала.

«Опять сдвигология, снова фактура, форма, техника, когда же поэты запоют от души, как парень на баял лайке» и проч. и проч. – такие голоса еще раздаются из глухих углов литературы.

Алексей Кручёных

Корней Чуковский вспоминал, что в детстве ему слышалось: «Как ныне сбирает свои вещи Олег». Позже оба сдвига использованы в стихотворении Льва Лосева:

Незримый хранитель могущему дан.

Олег улыбается веще.

Он едет и едет, в руке чемодан,

В нем череп и прочие вещи.

Среди беспутников одна.

Записано Лилей Брик. Переделка строки из «Незнакомки» Блока: «Всегда без спутников, одна».

Лиля вспоминает так: «…он читал „Незнакомку“, меняя строчку – „всегда без спутников, – одна“ на „среди беспутников одна“, утверждая, что так гораздо лучше звучит: если „одна“, то уж, конечно, без спутников, и если „меж пьяными“, то тем самым „среди беспутников“». Сдвиг яркий, хотя и потребовал замены первого слова.

Куда ушел ваш кисайчонок Ли?

Еловый негр вам подавал манто.

Записано Лилей. Переделка двух строк из песни Александра Вертинского: «кисайчонок» вместо «китайчонок» и «еловый» вместо «лиловый».

Именно такие переделки особенно характерны для Маяковского: не «сдвиг» в смысле Кручёных, а, если можно так выразиться, «сброс» смысла какой-то минимальной заменой. Впрочем, первая строчка – не бессмыслица, а шутка, относящаяся к Кисе – Лиле. Но с конкретной ситуацией шутка опять же не связана – или эта связь не имеет значения, – а механизм обеих переделок практически одинаков: выбрасывание (в первом случае) или замена (во втором) одной буквы. Вообще-то даже странно, что «кисайчонок Ли» не стал постоянным Лилиным прозвищем.

У меня есть улыбка одна:

Так, движенье чуть слышное губ.

Записано Лилей. Переделка стихотворения Анны Ахматовой: «чуть слышное» вместо «чуть видное».

Опять «сброс смысла» заменой одного слова. Выясняется, что смысл не поддержан самой конструкцией стиха – именно это футуристы ставили в вину своим предшественникам и конкурентам. Материал существующей поэзии испытывается на прочность.

Впрочем, предшественники и сами прекрасно знали, что так бывает. Князь Вяземский сообщил Пушкину, как кто-то пел пушкинскую «Черную шаль» со словами «Однажды я созвал нежданных гостей» (вместо «веселых»). Пушкин откликнулся: «Созвал нежданных гостей – прелесть, еще лучше было бы незваных».

Я люблю вас,

но живого,

а не мумию…

«Юбилейное» (1924)

Анну Ахматову лучше называть Ахматкиной (как это сделано в пародии Форрегера). Стихи Ахматовой очень удобно петь на мотив «Ехал на ярмарку ухарь купец».

Владимир Маяковский. Выступление на диспуте

Узнал сегодня, что Маяковский, Пастернак и Асеев решили устроить вечер в пользу Анны Ахматовой.

Лев Горнунг

Корней Чуковский в статье 1921 года «Ахматова и Маяковский» заметил, что «чуть видно» и «чуть слышно» – любимые слова Ахматовой. Дата экспромта Маяковского, как обычно, неизвестна – может быть, статья Чуковского и была толчком для игры. Ахматова и сама если не играла в такие, то была их свидетелем. Чуковский записал в дневник: «…она вспомнила, как она ссорилась с Гумилевым, когда ей случалось долго залеживаться в постели – а он, работая у стола, говорил: Только муженик труж белолицый» (вместо «труженик муж» – из Некрасова).

И пахнет сырой резедой резодонт.

Записано Лилей. Заумь, переделанная из Пастернака:

И пахнет сырой резедой горизонт.

Последовательнее не «резедой», а «горизой». Может быть, так на самом деле и было. Маяковский любил такие игры – перестановки звуков в соседних словах. Особенно часто он так играл с именами собственными, о чем еще будет сказано далее.

По дороге в Америку, через океан, с кем-то из спутников – игра: перестановка слогов в словах – кто удачнее. Играли азартно, даже когда штормило. Между приступами морской болезни. Стоя где-то возле капитанского мостика, придумал – «монский капитастик». Самому понравилось – запомнил, рассказал.

Софья Шамардина

Шибанов молчал из пронзенной ноги.

Довольно стыдно мне

Пред гордою полячкой унижаться.

Примеры, приведенные Маяковским в брошюре «Как делать стихи?» для объяснения, зачем нужна лесенка: невнимательный читатель в чтении может пропустить точку (после «молчал» и «довольно» соответственно). Получится в первом случае бессмыслица, во втором – фраза с одесско-мещанским акцентом. Чтобы этого не было, Маяковский и предлагает писать:

Довольно.

           Стыдно мне…

На самом деле назначение лесенки (первоначально столбика) у Маяковского можно трактовать по-разному, но никакой смысловой неясности она в 99 процентах случаев не устраняет, потому что все ясно и без нее. А выбрасывание точки – очередная сдвигологическая игра.

Поэтом можешь ты не быть,

но зубы чистить ты обязан.

Из воспоминаний Натальи Брюханенко. Она же привела и другую переделку того же стиха Некрасова («Но гражданином быть обязан»), о которой будет в разделе «Игра с любимыми (и не только)».

А Некрасов

                   Коля,

                         сын покойного Алеши,—

он и в карты,

                  он и в стих,

                                  и так