Если буду жив, или Лев Толстой в пространстве медицины - Владимир Ильич Порудоминский
Если буду жив, или Лев Толстой в пространстве медицины читать книгу онлайн
Это книга писателя-биографа – не врача, книга не столько о медицине – о всей жизни Льва Толстого, от рождения «в Ясной Поляне на кожаном диване» до последних минут на прежде мало кому ведомой железнодорожной станции, по прибытии на которую, он, всемирно известный, объявил себя «пассажиром поезда № 12». Книга о счастливых и горестных днях его жизни, о его работе, духовных исканиях, любви, семье… И – о медицине. В литературном творчестве, в глубоких раздумьях о мире в себе и мире вокруг, в повседневной жизни Лев Толстой проницательно исследовал непременные, подчас весьма сложные связи духовного и телесного начала в каждом человеке. Обгоняя представления своего времени, он никогда не отторгал одно от другого, наоборот, постоянно искал новые и новые сопряжения «диалектики души» и «диалектики тела». Его слова «Лечим симптомы болезни, и это главное препятствие лечению самой болезни» – это слова сегодняшней медицины, психологии, социологии, философии. Отношение Толстого к медицине, нередко насмешливо критическое, жесткое, можно вполне понять и оценить, лишь учитывая всю систему его взглядов. Художник Крамской, создавший первый живописный портрет Льва Толстого, говорил, что никогда прежде не встречал человека, «у которого все детальные суждения соединены с общими положениями, как радиусы с центром». Читателю предстоит как бы заново познакомиться с биографией Толстого, по-новому увидеть многое в ней, что казалось хорошо известным.
В нем, несомненно, происходила великая борьба: отрывалась от него половина его существа, нарушалась цельность продолжительной жизни.
И он однажды сказал больной графине:
– Вот ты лежишь и не ходишь, и не слышу я по комнатам топота твоих ног, и знаешь, не слыша их, я плохо читаю и плохо пишу.
И в те минуты, когда он посещал ее после операции, сколько нежной трогательности было в его взгляде, его голосе при обыкновенно шутливых выражениях!
А тут в тихую, размеренную жизнь ворвалось что-то чуждое и, может быть, враждебное ему. Явилась масса новых людей, перевернувших весь порядок жизни для своих целей, сбивших с ног прислугу, заставивших всех говорить только об операции, волноваться только операцией. И все это происходило под стоны и крики больной, которой становилось все хуже и хуже. Тяжелое спустилось в дом и всех придавило. Он один стоял вдали и, уходя в парк, молился там. Что должно было совершаться в душе его в этой уединенной скорби?! И что же удивительного, что что-то оскорбленное закралось в его душу и что это оскорбленное падало на главного виновника – оператора…
Через месяц я снова был в Ясной Поляне, снова увидел приветливых, ласково расположенных ко мне детей Льва Николаевича, графиню, изящно одетую, и ласкового, гостеприимного хозяина. Л.Н. встретил меня с обольстительною приветливостью и джентльменством. Речь его лилась скромно, изысканно, с трогательною дружелюбностью…
И такое сильное впечатление, такой контраст отъезда и приезда моего оставил Л.Н. во мне, что я сказал себе, «Больше не хочу видеть его, ибо уже никогда не увижу его в таком обольстительном виде. И пусть я умру с этим впечатлением. Это – мое».
Собеседники (продолжение)
В поздние толстовские годы врачи почти постоянно навещают Ясную Поляну, заживаются в ней. Знакомство с тем или иным врачом начинается порой с практической потребности, но со временем переходит в близкие отношения, выходящие далеко за рамки отношений больного и лекаря.
Из числа докторов-собеседников чаще других появляются в Ясной Бутурлин, Никитин и Беркенгейм. Авторы воспоминаний, среди них и Сергей Львович Толстой, титулуют этих врачей друзьями семьи, рассказ о Бутурлине помещен в воспоминаниях Сергея Львовича в разделе «Друзья и близкие Л.Н.Толстого», рядом с рассказами о родных и самых заветных спутниках жизни отца. Отмечая в своих подневных записях приезд этих троих (все трое и между собой дружны), доктор Маковицкий почти неизменно прибавляет, что «все им были очень рады».
Александр Сергеевич Бутурлин – выходец из родовитой дворянской семьи. Окончил Московский университет. Участвовал в революционном движении, был сослан. Само знакомство его с Толстым состоялось, когда Лев Николаевич приехал к нему, чтобы выразить сочувствие по случаю ареста и высылки в Сибирь. Человек во всем своеобычный, Бутурлин, кажется, не слишком много практиковал как врач, интересовался больше теоретическими проблемами, причем не только медицинскими. Его занимали вопросы политические, социальные, экономические; посвящая много времени всеобщей истории, он сосредоточился, в основном, на эпохе французской революции. Одним из главных направлений его занятий стало исследование и критика Священного Писания; здесь их интересы с Толстым сходились очень близко.
Дмитрий Васильевич Никитин появляется у Толстых в 1902 году. Тяжело больной Лев Николаевич находится в Крыму, в Гаспре (об этой его болезни еще поговорим). Его лечат врачи, обитающие поблизости и специально приглашаемые из Москвы и Петербурга. Состояние здоровья Толстого диктует необходимость иметь постоянного домашнего врача, живущего под общей крышей с больным и готового в любую минуту оказать помощь. Выбор падает на Дмитрия Васильевича, сына сельского священника, выпускника Московского университета, ординатора клиники известного профессора-терапевта А.А.Остроумова. Работа домашнего врача не проста: мало того, что требует разносторонних знаний, быстрой профессиональной реакции, – домашний врач оказывается как бы членом семьи своего пациента, а это предполагает определенные душевные качества. Увлекаясь записками великого Пирогова, в которых на первый план выступают нравственные вопросы, Толстой замечает, что таких, как Пирогов, единицы в кругу врачей, которые по большей части обращают все внимание на материальную науку. И прибавляет: «Дмитрий Васильевич Никитин – редкое исключение». Никитин становится первым домашним врачом в семье Толстых. В этой должности он остается до осени 1904-го, когда его сменяет Душан Петрович Маковицкий. В течение нескольких месяцев (Никитину выпала возможность поехать для усовершенствования за границу) его замещает Беркенгейм. Оставив обязанности в толстовском доме, Никитин долгое время работает врачом в земских больницах Москвы и Подмосковья. Однажды, когда в разговоре Лев Николаевич замечает, что у Никитина, как ему кажется, «нет довольства жизнью», Беркенгейм объясняет ему, что по складу ума Дмитрий Васильевич – человек науки, призван к деятельности клинической, а не земского врача. Толстой отзывается на это мнением, что важнее вылечить ребенка от кровавого поноса, чем сделать самое большое изобретение в науке. «По-моему, деятельность земского врача выше».
Григорий Моисеевич Беркенгейм, как и его приятели окончивший медицинский факультет Московского университета, врачует в Москве и губернии, некоторое время живет домашним доктором у Сухотиных, в семье дочери Толстого, Татьяны Львовны. Он – участник русско-японской войны, с которой, помимо многих впечатлений, привез два боевых ордена. Человек разносторонне образованный, Григорий Моисеевич не только лечит своего знаменитого пациента: признавая ум и эрудицию врача, Толстой обращается к нему с просьбами, относящимися к творческой деятельности. Так, работая в библиотеках, Беркенгейм составляет для него библиографию изданий о декабристах (150 названий!), список книг, нужных для работы над задуманным художественным произведением из эпохи Александра Первого (Толстой благодарит его за «большой и мне очень нужный и для меня полезный и приятный труд»).
Любопытный эпизод: Беркенгейм однажды рассказывает Толстому, что получил письмо от незнакомого раввина из Галиции; раввин узнал, что Григорий Моисеевич лечит Толстого, и благословляет его.
Толстой доверяет вкусу и мнениям своих друзей-докторов, знакомит их с новыми, только что законченными произведениями, и не одними художественными. Со статьей о Шекспире, к примеру, – тоже.
Само собой понятно, что с такими докторами-собеседниками разговор не замыкается на медицине, часто и вовсе почти не касается ее. В записках Маковицкого перечислены некоторые темы, которые обсуждаются во время одного из посещений Ясной Поляны тремя врачами, о которых идет речь. Само их появление не связано в данном случае с состоянием здоровья Толстого. «Приезжали, – объясняет Маковицкий, – чтобы услышать от Л.Н. хоть малейшее одобрение стремлений российского общества, выражающихся в освободительном движении <октябрь 1905-го – разгар революции>. Но Л.Н. не одобрил борьбы за политические свободы, а
