Все под контролем - Том Саттерли

руководящую должность, это было не так уж необходимо, но мне никто не мог этого сказать; я скрывал это как мог и тренировался столько, сколько позволяло мне мое тело, чтобы меня не уволили или не заменили.

В начале 2005 года мне предложили стать главным сержант-майором эскадрона боевого обеспечения. Это означало, что я буду отвечать за всех «специалистов» Подразделения, которые обеспечивали работу штурмовых эскадронов в полевых условиях. В их число входили наши группы по работе с оружием массового поражения и особо мощными взрывчатыми веществами, которые по мере необходимости могли быть развернуты в боевых условиях. В эскадроне также были специалисты по проникновению на особо защищенные объекты, эксперты по обезвреживанию взрывчатых веществ, а также другие необходимые специалисты для обеспечения боевых действий.

Я был не в восторге от такого предложения. Это означало, что мне придется много заниматься кабинетной работой, и меня не отправят в служебно-боевую командировку. Как и любой другой оператор, я хотел попасть в штурмовой эскадрон. Знаю, это звучит как противоречие — с одной стороны, я ненавидел пребывание в Ираке и устал от убийств; но после нескольких недель, проведенных дома, я чувствовал себя неудачником и как отец, и как муж, но по крайней мере, знал, что умею воевать. Это было то, чему меня учили, и среди своих братьев по оружию я знал, что меня любят.

Однако командование настаивало. По их словам, это была важная работа, и они хотели, чтобы я взялся за нее. Я не знал, как относиться к подъему по карьерной лестнице — чем выше ты поднимался, тем меньше видел действий и тем больше времени проводил, сидя на заднице и печатая на машинке. Но это была та траектория, по которой я двигался, поэтому с неохотой согласился. 2005 год оказался тяжелым для Подразделения. Во взаимодействии с 6-й командой «морских котиков» и другими подразделениями регулярной армии и морской пехоты наши эскадроны участвовали в операции «Змеиные глаза», целью которой было уничтожение местных сетей боевиков, особенно «Аль-Каиды» в Ираке. Операция была направлена против «посредников» — системы финансовой поддержки, вербовщиков и производителей СВУ — по всей стране.

В мае, во время выполнения задания вблизи сирийской границы, был убит оператор подразделения Стивен Лангмак, что стало первой безвозвратной потерей в Подразделении со времен смерти Энди Фернандеса в 2003 году. Отряды, в том числе штурмовые группы подразделения, столкнулись с новым уровнем изощренности и жестокости противника, поскольку наряду с иранским влиянием, в Ирак проникало все больше иностранных боевиков, подготовленных в лагерях за рубежом.

Затем 17-го июня штурмовые группы Подразделения брали штурмом дом в Аль-Каиме, недалеко от места гибели Стива, нацелившись на боевиков «Аль-Каиды» невысокого уровня. Но враг оборудовал внутри здания бункер, и операторы попали в ловушку. Прежде, чем группа смогла отступить, двое из них, мои друзья Майкл Макналти и Роберт Хорриган, были убиты. На дом была сброшена высокоточная бомба, уничтожив повстанцев, но потеря еще двух парней стала катастрофической.

Затем, 25-го августа, еще три оператора подразделения и рейнджер погибли, когда их бронемашина была уничтожена противотанковой миной.

Слышать о гибели друзей и других операторов было ужасно. Теперь я понимал, насколько беспомощными чувствовали себя другие эскадроны Подразделения, когда узнавали о том, что происходит в Могадишо. Мне казалось, что я подвожу этих ребят, сидя в своем безопасном месте за столом.

Такое количество потерь оказалось катастрофическим для такого маленького Подразделения, как наше, не только с точки зрения оперативной численности, но и с точки зрения влияния на наше сообщество, особенно на семьи. Даже если вы не были близкими друзьями со всеми ребятами, вы все равно знали, кто они, видели их с женами и детьми. Это были люди со своей жизнью и потребностями. Люди, которые ушли навсегда.

У нас сплоченное сообщество, но мой гнев вернулся. Я хотел убивать террористов, но вымещал его на всех остальных.

В январе 2006 года, когда я служил сержант-майором эскадрона боевого обеспечения, меня отправили в Ирак, где я стал главным сержант-майором тактической группы. Когда в марте меня отправили домой, особого счастья я не испытывал. Знаю, это прозвучит странно, но я не чувствовал себя там в безопасности. Кристин и слышать не хотела ни об Ираке, ни о моих проблемах.

Конечно, в том, что наш брак увядал на корню, виновата не Кристин. Я был полным мудаком — легко выходил из себя, вспыльчивый, эмоционально отстраненный, постоянно пил. Но мне не с кем было поговорить о том, что я испытывал: ни с ней, ни с семьей, которая просто беспокоилась, ни с другими парнями в Подразделении, которые посчитали бы меня слабаком, ни с психологами подразделения, которые могли бы отметить меня перед командованием как непригодного. Сейчас я очень жалею, что у меня не было возможности поговорить с кем-то, не беспокоясь о том, что это поставит под угрозу мою карьеру или повлечет за собой клеймо, которое накладывается на психологические проблемы.

В 2007 году меня дважды отправляли в Ирак — на месяц в начале года и затем с апреля по август — снова в качестве главного сержант-майора тактической группы.

Я понимал, что это большая честь — стать главным сержант-майором тактической группы и получить это задание, пусть даже только в Ираке и пусть временно. Это был знак доверия со стороны командования, но для меня все это было неважно; мне хотелось снова оказаться в бою. Как ни странно, непосредственный бой был единственным событием, когда я чувствовал себя в своей естественной стихии; нигде более я не чувствовал себя в такой безопасности, как в случае, когда я ставил на кон свою жизнь.

В бою я должен был быть хладнокровным, и невозмутимым голосом по рации раздавать указания и перемещать людей, запрашивая средства для подавления огня противника. А дома я мог быть яростным зверем. Я закидывался таблетками, как будто это были конфеты M&Ms, и запивал их ромом «Капитан Морган» и «Спрайтом». Я был агрессивен в общении как дома, так и на службе. Я стал тем, с кем никто не хотел разговаривать; я знал это, но не мог выйти из режима мудака. Я чувствовал, что меня перестали уважать в Подразделении, хотя был уверен, что все еще могу справиться с работой.

*****

Затем, осенью 2007 года, мне сообщили, что на меня возлагается большая ответственность — должность главного сержант-майора эскадрона. Но это будет не один из первоначальных трех; меня попросили создать четвертый штурмовой эскадрон, эскадрон «D». Влияние непрекращающейся войны в Ираке на