Угловы. Семья врачей. Век Добра и Любви - Эмилия Викторовна Углова

Мурсалова написала и защитила кандидатскую диссертацию и затем собранный материал опубликовала в виде монографии. Вскоре ее утвердили в должности ассистента. Она умела сочетать педагогическую, научную и практическую деятельность, не останавливаясь на достигнутом. Она всегда энергично включалась во все новые изыскания.

Когда в середине 50-х годов в клинике занялись хирургическим лечением митрального порока в тяжелой стадии, решающее значение имела предоперационная подготовка, которая длилась иногда несколько месяцев (что ни говори, преимущество социалистического строя!), зато спасала десятки жизней. Помогало здесь ее доброе женское сердце, терпеливое и заботливое. Овладев техникой сложнейших легочных и сердечных операций, проработав более 30 лет в клинике, Фейруза Александровна сохранила любовь к каждому страдающему человеку. Во время ее дежурства можно быть спокойным и уверенным, что будет сделано все возможное в данных условиях.

Все заботы о быте в семье она передала своему мужу, который очень любил ее, ценил как успешного врача-хирурга и дома делал все. Он был хорошим инженером и мог бы стать ведущим на своем производстве, но он все свободное время подчинил помощи Фейрузе Александровне, занимаясь вместо нее домашним хозяйством. Он убирал в квартире, хорошо умел готовить любые блюда, а главное, он воспитывал сына, которого Фейруза Александровна родила с большим трудом, с тяжелыми осложнениями. Болела она недолго. Не вылечившись до конца, она вышла на работу, так как ее никто не мог заменить, да и чувство долга у нее было развито слишком высоко. Сын ее, Шурик, рос и воспитывался под наблюдением отца: и школу окончил, и в институт поступил на географический факультет.

В клинике, кроме Фейрузы Александровны, были еще женщины: Л. И. Краснощекова, А. И. Афанасьева, В. Д. Пуглеева, Т. О. Корякина – кандидаты и доктора наук, они владели блестящей техникой в операциях и послеоперационном уходе за больными.

Поздно вечером всегда можно застать и дежурного лечащего врача у постели тяжелобольного после операции. Завтра у них снова напряженная работа, а за сверхурочные часы никто не платит. Да они и не думают об этом. А завтра другой больной пойдет на операцию, они и за него будут так же переживать, сидеть у его постели.

Таков труд врача и таков он был во все времена: самоотверженный, подвижнический, чуждый корысти. Федор Григорьевич считал, что труд женщины-хирурга тяжел вдвойне и плохо совмещается с самой женской природой. Когда студентки спрашивали его мнение, он не советовал им идти в хирургию. Работа в хирургии обходится женщинам дорогой ценой. Увлеченные профессией, они нередко остаются без семьи или без детей, не имея времени, чтобы ими обзавестись. Например, дежурства по скорой помощи иногда длятся сутки, когда нет возможности не то что прилечь, а даже присесть, чтобы выпить стакан чаю. Женщина с ее хрупкой организацией вынуждена бывает выстаивать часы у операционного стола. Это трудно переносится мужчиной, а тем более женщиной. И все же у нас не переводятся женщины-хирурги, которых больные благословляют и которые беззаветно служат больному человеку.

Наблюдать за С. А. Борзенко Фейруза Александровна взялась со всей ответственностью. Ежедневно осматривала его, реагировала на любой симптом, проводила общеукрепляющее лечение капельницами. Но особенного улучшения не наблюдалось, Сергей Александрович больше лежал, при ходьбе отмечал одышку, никаких болей у него не было, но показатели крови даже несколько ухудшились.

Собрали консилиум, и все врачи решили, что нужно переводить в онкологический институт для проведения химиотерапии. Опухоль в области грудины незначительно увеличилась, она была плотная, сросшаяся с костью грудины, и занимала широкую площадь: оперативному лечению не подлежала. Обсудив все варианты за и против, все-таки решили перевезти Сергея Александровича в НИИ онкологии, хотя чувствовали, что там ему тоже не смогут помочь.

В то же время в клинике продолжали разрабатывать методы лечения кардиохирургических больных. Совершенствовались операции по замене пораженного клапана сердца искусственным. Начали производить замену одновременно двух клапанов. Производились радикальные методы хирургических вмешательств при самых сложных врожденных пороках сердца.

Эффект лечения заинтересовал не только наших медиков, приезжали иностранные делегации. Однажды приехали немцы из ФРГ, врачи страховых компаний. Организатор этих поездок, доктор Орт, каждый раз привозил группу врачей, чтобы изучить достижения в области пульмонологии.

Однажды один из делегатов, молодой доктор, попросил рассказать о блокаде Ленинграда. Федор Григорьевич рассказал, что сам все 900 дней блокады провел в городе и все ужасы войны испытал на себе. Говорил о голоде, холоде, о бомбежках и артобстрелах, о смерти тысяч стариков, женщин и детей, о Дороге жизни. И закончил словами: «При мне умирали люди разных возрастов, профессий, но никто из них, ни в ясном сознании, ни в бреду не сказал, что надо сдать город, чтобы избавиться от этих мук и поесть досыта, как это обещали фашистские листовки. Все умирали, как герои на своем посту, с твердой уверенностью, что Ленинград выстоит, и мы победим».

После некоторого молчания один самый пожилой немец сказал: «Вот такой рассказ очевидца ленинградской эпопеи хорошо бы послушать каждому у нас, да и в других странах, чтобы навсегда похоронить мысль о реванше».

* * *

Как-то раз Борзенко гостил у нас в Комарово, и Федор Григорьевич предложил ему навестить нашего соседа Ивана Абрамовича Неручева. «Мы просто с ним ходим друг к другу в гости. А сейчас он болеет, и мы справимся о его здоровье».

Иван Абрамович давно стал нашим близким другом. Талантливый человек, юрист по профессии, а с некоторого времени еще и писатель. Среди его книг повести, рассказы о следствиях, судах, о разоблачении преступников. Он заядлый грибник. Когда договариваемся ехать в лес по грибы, он приходит в пять часов утра. Мы выходим, просим прийти через два часа, чтобы еще поспать. Собираемся с вечера, но выезжаем все равно не раньше 8–9 часов. Настоящие грибники уже едут нам навстречу. Как только войдем в лес, Иван Абрамович мгновенно исчезает и через час появляется с полной корзиной грибов, почти всегда у него полкорзины белых. Он занимал большие должности в юстиции, состоял во многих комиссиях, часто возглавлял их по расследованию особо важных интересных историй. Обладая литературным даром, он, естественно, разумно сочетал свою работу с писательской деятельностью. Пишет рассказы, очерки, повести, романы, пьесы. Сюжет берет из юридической практики и поднимает злободневные вопросы: о семье и браке, о разводах и алиментах, воспитании детей, причинах преступности. Иван Абрамович – член Союза писателей. Ему 80 лет, а он активно работает.

Федор Григорьевич и Сергей Александрович зашли на участок Неручева. Иван Абрамович работал не в доме, а в небольшом недавно отстроенном флигеле, который он превратил в уютный рабочий