Только о личном. Страницы из юношеского дневника. Лирика - Татьяна Петровна Знамеровская

вы знали, как там хорошо, как высоко нависли над узким берегом высокие скалы, в трещинах которых растут кусты! У меня было столько энергии, что я часть подъема лезла не по тропинке, а прямо по выступам скалы. Я цеплялась за камни, я ободрала себе руки и ноги, но мне неудержимо хотелось бросать камешки в море, чтобы слышать его всплески. Я вдыхала соленый запах моря, и мне казалось, что море – это огромное живое существо, которое говорит со мной, улыбается мне серебряно-синей улыбкой и посылает мне поцелуй в искрах брызг. Я готова была здесь же превратиться в язычницу-дикарку и молиться морю в час рассвета и в час заката, и в тот час, когда оно смеется, и в тот час, когда оно бушует. Я готова целовать землю, потому что я ее люблю, и благодарить ее за то, что она разрешила мне жить на ней, хотя бы в такой короткий миг по сравнению с вечностью, как человеческая жизнь.

Я избегаю людей, они часто нарушают очарование, которым охвачена я. В доме отдыха атмосфера наполнена легким флиртом, и я сейчас этого здесь не понимаю. Именно здесь надо быть особенно интересным и содержательным, чтобы привлечь мое внимание, я слишком захвачена красотой окружающей меня природы, и люди мне кажутся бледными и малоинтересными, легкий флирт оскорбляет величие природы. Любовь здесь должна быть прекрасная, такая же, как ослепительное сочетание оттенков южных цветов. Такая любовь сделала бы жизнь полной до краев. Но ее нет, брать меньшее я не хочу.

У берегов «Жемчужины» есть маленькая бухта, куда во время ветра с ревом врываются волны, и там нагромождены громадные камни, как будто брошенные ради забавы чьей-то гигантской рукой. Сегодня днем волны бросались на эти камни, обволакивая их белой пеной, и брызги высоко взлетали, стараясь достать до скал, некоторые из них долетали до меня. Потом снова катилась волна и в воздух летела белая пена, рассыпаясь в блестящие брызги. А вечером, когда луна выглядывала из-за туч и снова пряталась в их косматых объятьях, волны отливали серебристо-голубоватым светом и пена таинственно шуршала у камней.

Я не могу полностью описать всю красоту окружающего, мои слова бессильны. Я также не могу описать того, что чувствую. Поймите и догадайтесь сами. Мне кажется, что у меня нет ни прошлого, ни будущего, есть только кусочек настоящего, и этот кусочек – полусон, полуявь.

Я еще не все описала. Из «Жемчужины» виден Ай-Петри[241]. Иногда он кажется совсем близким в лучах солнца, и хочется до него добежать и влезть на его вершину, окинув взглядом море, которое так тревожит и манит своей безбрежностью, но бывают дни, когда большие облака ползут по склонам Ай-Петри, цепляясь за его выступы, и потом рвутся, как прозрачное покрывало. А иногда обрывки набежавших облаков сплетаются плотной мохнатой тканью, обволакивают Ай-Петри, он исчезает, и кажется, что его там никогда не было, где клубятся облака. С другой стороны виден Аю-Даг[242]. Я настолько окутана сказкой, что готова видеть в нем медведя, посланного Аллахом в наказание людям. Может быть, вы не знаете этой легенды? Она красива, как эти берега, как все в этой стране. Аллах был разгневан и послал медведя Аю. Аю шел с севера, загадочно-гигантский, и его громадные лапы давили селенья и ломали деревья. Там, где были следы от его лап, не росли цветы и замирала жизнь. Аю перешагнул через горы и спустился к морю. Аллах велел ему выпить море, и он припал на передние лапы и пил жадно и безжалостно. Но тогда люди стали молить о спасении и каяться в своих прегрешеньях. И Аллах простил их, превратив Аю, припавшего к морю, в большую гору.

23 мая. Вчера я была с Лидой в Ливадии[243]. Я хожу только с ней, потому что она мне нравится больше других. Мы шли, не зная дороги, и попали в Ореанду[244]. Если бы вы знали, как там прекрасно! Большой запущенный парк. В чаще, куда не проникают солнечные лучи, вьются узкие тропинки и таинственно журчат ручьи. В траве шуршат, мелькая, ящерицы. Деревья там достигают большой высоты. Их стволы и камни покрывает густой зеленый плющ. Когда взглянешь на вершину кипарисов, голова откидывается. Столько цветов в ветвях, что голова начинает кружиться от их аромата. Мы взобрались на вершину высокой скалы и вошли в полукруглую беседку, высоко прилепившуюся к скале. Там были два отдыхающих из санатория, и они повели нас по тропинке в Ливадию. Один из них был крестьянин. Когда он говорил о Крыме, я понимала, как он был ослеплен его красотой, и сознавала, какое для него счастье после глухой деревни попасть сюда и увидеть море и горы. Хорошо, что это счастье стало доступным для него. Жаль только, что далеко не все так чутки, как он. Из Ливадии мы с Лидой вернулись к обеду, и я вовсе не устала, пройдя туда и обратно по шесть километров, которые показались шуткой. Но когда отдыхающие женщины узнали, что мы ходили так далеко, да еще и одни, они не только удивлялись, но говорили, что мы отчаянные. Но если бы они знали, как я бываю довольна, когда ухожу одна, и как не люблю их крикливой компании. Во мне столько силы, что я готова не ходить, а бегать, и, кажется, влезла бы на самую высокую вершину горы, куда меня очень тянет.

25 мая. Окружающее ново, а я люблю новизну. Я люблю идти по незнакомой тропинке, не зная, куда она приведет. Каждый камень, каждое дерево останавливают мое внимание, потому что это видишь в первый раз. Идешь и думаешь только об окружающем, близком, и встречные камни, цветы, деревья вытесняют из головы все лишнее, все серьезное. Зачем серьезность и мировые вопросы, когда, идя по извилистой дороге, в каждом цветке, пьяном от солнца, в каждом кусочке природы видишь жизнь и начинаешь улыбаться, радуясь тому, что живешь и являешься тоже кусочком природы?

Зато окружающие меня люди с каждым днем все меньше привлекают меня. Мне просто не о чем с ними говорить. Только флирт, подчас очень грубый, даже грязный, и становится противно от этой пошлости. По вечерам я стараюсь ни с кем не гулять, чтобы не нарваться на поцелуи противных губ первого встречного. При одной мысли об этом во мне просыпается чувство физического отвращения. Я уже дала пощечину одному летчику, и теперь после ужина сразу ухожу спать.

26