Мемуары - Станислав Понятовский

На сеймике в Волыни двенадцать вооружённых людей, специально для этого туда присланных, потребовали исполнения не законов, а воли гетмана.

На сеймике в Брацлаве то, чего желал гетман, проводили в жизнь около двухсот военных, с оружием в руках и с пролитием крови.

В Киевском воеводстве, гетман, прикрываясь нуждами армии, потребовал возобновить контрибуции, признанные в своё время незаконными. В том же воеводстве войска республики, по приказу гетмана, мешали свободному учреждению таможенных судов и их деятельности.

Многочисленный отряд войск республики, посланный на сейм в Граудентце, осуществил там жестокое насилие.

Были отданы приказы, обеспечивавшие скопление значительных войсковых контингентов вокруг Белостока.

В Бельском воеводстве и на землях Добжины, гетман самолично предписывал, как следует организовывать снабжение армии.

Наконец, гетман привёл войска в Варшаву, да ещё во время предвыборного сейма.

Все эти действия прямо противоречили закону 1668 года, где имеются такие слова: «Гетманы обеих наций не вводят в населённые пункты, предназначенные для выборов, в период междуцарствия людей, состоящих на службе у республики или завербованных ими на свой счёт, ни целыми отрядами, ни их частями, ни в какое время, особенно же во время выборов; в противном случае, они будут признаны врагами отчизны».

В присяге гетмана, предписываемой конституцией 1717 года, сказано: «Во время выборов короля, я стану держать армию и находиться сам за границею, исключающей какое бы то ни было вмешательство. Я обязуюсь никоим образом не мешать этим выборам, я не стану вмешиваться ни в какие действия и буду исполнять лишь приказы республики, единой и неделимой».

Следствием перечисленных выше нарушений и стало то, что польские граждане, не находя более в законах гарантии той свободы, которая должна была быть одинаковой для всех, и видя в гетмане человека, более могущественного, чем закон, который он пытался, к тому же, нарушить и подчинить сограждан своей воле — да так, что им пришлось прибегнуть к самому основному из законов, то есть, к закону защиты личности, — следствием всего этого и явилась необходимость прибегнуть к помощи армии императрицы России, дабы предохранить себя от последствий притеснений, длительное время испытывавшихся поляками.

Русская армия вошла в Польшу в марте. Сеймики, о коих шла речь выше, собирались 6-го февраля. Присутствие русских войск помешало тому, чтобы в Варшаве имели место дальнейшие насилия со стороны войск республики, находившихся под началом гетмана, а также войск, подчиняющихся лично князю Радзивиллу. Никаких насилий не допустили и русские войска — ни перед выборами, ни во время них.

IV

Легитимность предвыборного сейма, относившегося по природе своей или, иначе говоря, по своему уставу к сеймам, где вопросы решаются большинством голосов, не была нарушена ни манифестами, ни уходом некоторого числа депутатов. Сейм завершил свою работу самым законным образом, а так как в его составе были многие высшие лица республики, обращение к императрице России с просьбой предоставить в их распоряжение вспомогательные войска против тех, кто осмелился нарушать спокойствие страны, не подчиняясь решениям этого самого сейма, имело совершенно законную силу.

По праву того же верховного владычества, этому сейму было дозволено не только предписывать нации законы, но также заключать договоры с иностранными державами. Сейм использовал это двойное право:

— признав торжественно титулы императрицы и короля за правителями России и Пруссии, которые, в связи с этим, подтвердили соответствующими актами неприкосновенность нынешних владений Польши;

— приостановив власть гетманов короны, нарушивших свою присягу;

— поручив командование войсками короны князю Чарторыйскому, воеводе Руси, и назначив его главноначальствующим;

— отдав приказание, чтобы войска республики, с помощью которых гетманы противились решениям сейма, используя также саксонские войска, вверенные Саксонией гетманам и ею оплачиваемые...

Эффект этих постановлений сейма был так скор и оказался столь всеобъемлющим, что вся армия республики, после нескольких небольших стычек, перешла под командование главноначальствующего и Польша была умиротворена ещё до выборов.

23 июня 1764 года, в день завершения работы предвыборного сейма, в Варшаве была сформирована генеральная конфедерация, маршалом которой был избран тот же князь воевода Руси. Все воеводства без исключения приняли в ней участие и все согласились прислать на выборное поле достаточно многочисленных представителей.

Сейм избрания открылся 27 августа. Прежде всего, он обсудил предварительные статьи. Затем, поскольку генеральная конфедерация не была распущена, выборный сейм, действуя от имени нации, распространил на дни 6 и 7 сентября, определённые для подачи голосов, режим «по большинству», которым руководствуются все конфедерации. При этом каждому из членов сейма избрания предоставлялось неограниченное право liberum veto.

Ни один из них не использовал этого права против стольника Литвы Понятовского — таким образом, его избрание было безусловным, полностью единодушным и законным. Число голосовавших, подписавших избрание Станислава-Августа, — их имена перечислены в выборном акте, — составило 5584.

В их числе был воевода Киевщины Потоцкий, а также многие другие, протестовавшие в своё время против предвыборного сейма и покинувшие зал заседаний. Остатки тех, кто подавал направленные против предвыборного сейма манифесты, возвратились, один за другим, в страну, отдавая на сохранение расписки в сдаче ими манифестов, так что вскоре не осталось и тени сомнений в полной и совершенной законности избрания правящего короля Польши, в ряде местностей которой не было ни единого русского солдата.

Я поместил всё это вместе, подряд, не рассказывая по порядку о событиях и различных случаях, предшествовавших дню моего избрания, чтобы сконцентрировать перед взором читателя всё, что определяет его правомочность.

Весь кусок рукописи, начиная с совещания 23 декабря 1763 года, представляет собой перевод с польского текста, помещённого на первой странице диплома о моём избрании; диплом этот заключён в футляр, к которому прикреплён кожаный чехол с печатями многих из тех, кто подписал акт избрания.

V

Один из упрёков, который в своё время считали возможным нам адресовать, касался событий, имевших место на сеймике в Граудентце в связи с присутствием в городе небольшого отряда русских войск, оставленных для охраны складов, которые были устроены там ещё во время семилетней войны, и так в этом городке и остались.

Следующее конкретное описание событий в Граудентце опровергает обвинение.

Вот полный текст донесения, составленного моим братом Анджеем, получившим разрешение временно покинуть австрийскую территорию, чтобы присоединиться ко мне — едва стало известно о смерти Августа III.

«28 марта 1764.

Прибыв 25-го на берег реки, где находились воеводы Киевщины — Потоцкий и Позена — Яблоновский, а также начальник артиллерии Литвы Потоцкий и многие другие, староста Мирахова Пшебендовский и я, прежде чем переправляться к городу, нанесли мимоходом визит воеводе