Картографы рая и ада - Василий Андреевич Владимирский

времен юности Миядзаки, сделала его имя мгновенно узнаваемым. Теплая ламповая история об одиноких детях 1950-х, нашедших любовь и понимание в объятиях большого и уютного духа природы, стала мировой классикой анимации и до сих пор не покидает первые строчки хит-парадов. В кои-то веки Миядзаки обошелся без ужасов войны и апокалиптических видений – что не помешало ему бросить вызов гремящему высокотехнологичному миру конца 1980-х. Картина выполняла важную психотерапевтическую функцию, давала возможность спрятаться под мышкой у Тоторо от наступающего киберпанка – тем удивительнее, что японский зритель далеко не сразу оценил замысел режиссера и в итоге новый фильм, как и «Лапута», отбил расходы на производство лишь много лет спустя.

Лучше быть свиньей, чем фашистом

Первым настоящим кассовым хитом «Гибли» стала только третья картина студии, «Ведьмина служба доставки» (1989) по одноименному роману Эйко Кадоно, история о юной девушке, которая оказывается в одиночестве в незнакомом городе, преодолевает робость и заводит друзей. Главный нюанс довольно тривиального сюжета в том, что героиня фильма – ведьма на стажировке, которая умеет летать на метле и понимает язык животных. В то же время она остается обычным подростком, обаятельным и открытым, готовым чутко откликнуться на любое проявление доброты. Возможно, зрителей привлекла тонкая проработка бытовых деталей и сама обыденность ситуации, подсвеченная легкой иронией, а также найденный режиссером баланс между сакральным и повседневным. Так или иначе, но факт остается фактом: именно «Служба доставки» вывела студию на новый уровень популярности в Стране восходящего солнца и наконец окупила вложения инвесторов.

Видимо, этот внезапный коммерческий успех стал неожиданностью для Миядзаки. По крайней мере, именно тогда, на пике славы, он всерьез попытался распустить «Гибли» и уйти из индустрии – на время, а может быть, и навсегда. К счастью для будущих зрителей, коллеги и поклонники пресекли эту попытку к бегству на корню, и режиссер ограничился тем, что взял трехлетнюю паузу – чтобы вернуться к публике в 1992-м с одним из главных своих шедевров – «Порко Россо», – адресованным взрослой аудитории. Сюзан Нейпир в «Волшебных мирах» называет эту картину «Касабланкой» мира аниме, и не без оснований. Впервые у Миядзаки на экране действуют только совершеннолетние герои, напоминающие персонажей Ремарка или Хемингуэя, а протогонист, воздушный ас, ветеран Первой мировой, мужчина с головой свиньи, увидевший то, что не положено видеть живым, становится зримым символом «потерянного поколения» – в самом широком значении. Именно в «Порко Россо» звучит и одна из самых цитируемых фраз Миядзаки: «Лучше быть свиньей, чем фашистом», которую принято считать жизненным кредо режиссера.

События девяностых годов XX века – распад Советского Союза и гражданская война в Югославии, вторжение международной коалиции в Ирак, стихийные бедствия и террористические атаки в самой Японии – больно ударили по Миядзаки. Паузы между новыми проектами становились все дольше, но результат каждый раз оправдывал ожидания. Фильм «Принцесса Мононоке», вышедший в 1997 году, побил все рекорды по кассовым сборам в Японии. Как и в «Навсикае», сюжет этой картины строился вокруг противостояния людей и Леса, населенного стихийными духами, конфликта между природой и «второй природой», только теперь не в постапокалиптическом мире будущего, а в исторических декорациях Японии XIV века. Не помешало триумфу и то, что «Мононоке» стала самой кровавой из всех картин Миядзаки – и технологическая, и биологическая цивилизации несут смерть и разрушение, и на сей раз режиссер не боится показать катастрофические последствия их столкновения.

Успех «Мононоке» проложил широкую дорогу японскому аниме на европейский и американский рынок и позволил руководству «Гибли» заключить договор с «The Walt Disney Company» о мировой дистрибуции всех фильмов студии. Американские зрители, обычно реагирующие на иностранное кино довольно вяло, были заворожены буйством красок и нетривиальностью фантазии азиатских режиссеров, манга и аниме быстро превратились в интернациональный феномен поп-культуры.

Не остались в стороне и американские киноакадемики: в 2002 году следующая работа Миядзаки, «Унесенные призраками», была удостоена премии «Оскар» в номинации «Лучший анимационный полнометражный фильм». Как и в «Тоторо», в новой картине режиссер умело смягчает противоречия, делает пугающее уютным, а потустороннее – комфортным. Локальный, замкнутый мир чудесных купален для синтоистских богов и стихийных духов, где прислуживает десятилетняя героиня, мечтающая снять проклятие со своих родителей, постепенно становится для нее новым домом, и даже традиционный для фильмов Миядзаки апокалписис выглядит игрушечным, мирным. Фильм тихонько убаюкивает зрителя – как сновидческая поездка в финале «Унесенных призраками» усыпляет голодного духа, едва не разрушившего эту суетливую, но по-своему идиллическую микровселенную.

Такой же замкнутый и в то же время бесконечный мир показывает режиссер и в «Ходячем замке» (2004), снятом по мотивам одноименного романа британской писательницы Дианы Уинн Джонс. В этой картине появляется новый (и, возможно, отчасти автобиографический для режиссера) типаж – девушка, заключенная в тело старухи: прежняя молодость и бурная энергия возвращаются к ней только тогда, когда она с головой погружается в заботу о других и забывает о своих многочисленных проблемах. Любопытно, что первоначально Миядзаки не планировал снимать эту ленту и взял бразды правления в свои руки, когда работа уже шла полны ходом. При этом режиссер Мамору Хосода («Девочка, покорившая время», «Волчьи дети Амэ и Юки», «Мирай из будущего») был отстранен от производства, а вся команда уволена – историки «Гибли» до сих пор спорят, с чем был связан такой внезапный поворот, а официальные источники хранят многозначительное молчание.

В следующем фильме Миядзаки «Рыбка Поньо на утесе» (2008) маятник качнулся в обратную сторону. Пространство этой картины, отсылающей нас к «Русалочке» (не столько к оригинальной сказке Г.  Х. Адерсена, сколько к диснеевской адаптации), населено не только морскими богами и чудовищами, но и пятилетними детьми, которые вызывают апокалиптическое цунами просто от переизбытка сил, не имея в виду ничего дурного. Режиссер обращается к концепции детской невинности, скорее западной по происхождению, не слишком типичной для традиционной японской культуры, где с понятием греха «все сложно». Бесспорным блокбастером эта довольно сумбурная работа не стала, зато дала киноведам, склонным к поиску глубоких смыслов, немало материала для размышления.

Фигура умолчания

Хаяо Миядзаки много раз порывался завершить карьеру режиссера-аниматора, покончить с суетой, уединиться в горной хижине. В последние годы он все чаще жаловался на ослабшее зрение, дрожащие руки, отсутствие новых идей и психологическую усталость. Очередным «завершающим аккордом», после которого семидесятичетырехлетний сэнсэй поклялся навсегда покинуть индустрию, стал фильм «Ветер крепчает», выпущенный в прокат в 2014-м.

Эта итоговая картина заметно выделяется на фоне остального творчества режиссера. «Ветер крепчает» практически лишен фантастических элементов. Героями аниме становятся японцы из межвоенного поколения, сверстники