Дом моей матери. Шокирующая история идеальной семьи - Шари Франке

тебя день рождения, да? Потому что не можешь отпраздновать с семьей? Все хорошо, я здесь, Шари. Ты не будешь одна в свой праздник. Я устрою для тебя кое-что особенное. Приглашу на ужин».

Я не смогла заставить себя ответить.

Меньше чем через тридцать минут я увидела машину Дерека в большое окно в гостиной тетки. Я не верила своим глазам: он использовал функцию геолокации, чтобы меня выследить! Я забилась в угол, сжавшись в комок.

– Он здесь! – прошептала я.

Остолбенев, все мы смотрели, как он паркуется возле моей машины и вылезает, нагруженный пакетами с подарками. Он оставил их рядом с моим багажником, прежде чем уехать. Лицо у него было мрачное.

Тетя Джули, потрясенная, наблюдала за этим почти пятидесятилетним мужчиной, который ведет себя как влюбленный Санта-Клаус.

– Да как он смеет! – воскликнула она. – Он же тебе в отцы годится! Женатый мужчина гоняется за моей племянницей!

– Простите, я не хотела…

Джули яростно затрясла головой.

– Шари, ты не виновата! Этот человек просто сумасшедший. Погляди на него! Хочешь, чтобы мы с ним поговорили?

– Нет, – ответила я. – Я разберусь. Напишу ему позже. Я должна сама порвать с ним, иначе он не поверит.

Вечером я вернулась к себе в квартиру, упала на диван и зарыдала. Я больше не могла скрывать свои чувства от соседок.

– Шари, что случилось? – спросила та, что была консервативной. Я не могла поверить, что этот человек, одна из самых религиозных девушек, которых я знала, станет первой, кому я полностью доверюсь насчет отношений с Дереком. Но это произошло. Сквозь слезы я все ей рассказала. Что есть женатый мужчина, гораздо старше меня. Что я делала с ним разные вещи… самые интимные. Вещи, которых не хотела делать, но делала все равно. Что я распутница, соблазнительница, грешница. Выложила все секреты, которые хранила в себе последние два года.

К моему изумлению, вместо осуждения я увидела в ее глазах только сострадание. Она крепко обняла меня и сказала:

– Мне так жаль, что с тобой это случилось, Шари. Не знаю, кто этот человек, но звучит все так, будто он… демон!

– Но я тоже в этом участвовала. Я его не остановила. Я должна во всем признаться своему священнику.

Я увидела, как расширились ее глаза.

– Думаю, у меня отберут разрешение посещать храм, – добавила я.

– Нет, Шари! – она в ужасе покачала головой.

Разрешение посещать храм – это документ, который удостоверяет, что ты можешь присутствовать на службах и участвовать в таинствах. Если совершить серьезный грех, его могут отобрать. Я знала, что мне будет ужасно стыдно, если со мной такое произойдет. Это отдалит меня от Господа. Для меня это был самый худший сценарий.

Моя соседка встала и начала ходить взад-вперед по комнате.

– Нет, ты не можешь потерять свое разрешение. Это будет несправедливо. Ты же не виновата!

Вошла другая соседка, и я объяснила, что происходит.

– Шари, что ты собираешься делать? – шокированная, спросила она.

– Покончить с этим. Но он сильно разозлится, когда я ему скажу. Поэтому с сегодняшнего дня мы должны соблюдать осторожность: всегда запирать двери, задергивать шторы, следить за окнами.

Они испуганно закивали головами.

Потом я сделала глубокий вдох и встала, держа телефон в руке.

– Пора. Я сделаю это одна, если вы не против.

Я прошла к себе в спальню и села на кровать. Дрожащими пальцами набрала сообщение, слушая, как быстро стучит мое сердце.

«Дерек, я больше не могу. Все кончено. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Навсегда».

Мой палец завис над кнопкой отправки, сердце грозило вырваться из груди. Он ни за что меня не отпустит. Но и жить так я не собираюсь.

Я нажала на отправку.

Ответ пришел сразу же – ледяной.

«Ну надо же, Шари. Значит, я был прав. Тебе на меня наплевать. Какая ты лгунья!»

«Неправда. Мне не наплевать. Но это неправильно. Мне не нравится, куда все зашло. Мы должны остановиться. Больше не звони мне и не пиши».

«Очень хорошо, Шари, – ответил он. – Славной тебе жизни».

Я заблокировала его номер телефона и еще долго смотрела в экран, прежде чем раздался негромкий стук в дверь.

– Можно нам войти?

– Да.

Мои соседки вошли и тихонько сели рядом со мной.

– Шари, у тебя же сегодня день рождения? – спросила одна.

Я кивнула.

– Угу.

– Надо купить продуктов, чтобы сделать пиццу, и посмотреть фильм! – живо воскликнула вторая. – Мы никому не позволим испортить этот день.

Их доброта и сочувствие так много для меня значили!

На следующий день у меня состоялся звонок по Zoom с моим священником. Я собиралась во всем признаться.

Окно звонка загорелось на экране, и в нем возникло обеспокоенное лицо святого отца Джонсона. Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как трясутся руки, и поправила крышку ноутбука.

– Шари! Я рад, что ты связалась со мной. Что тебя беспокоит? – он говорил ласково, ободряющим тоном.

Я судорожно сглотнула.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Не спеши, – ответил он мягко. – Помни, мы здесь, чтобы помочь тебе обрести мир.

Слезы заструились у меня по щекам, пока я пыталась подобрать слова.

– У меня отношения с одним человеком… с женатым мужчиной. С Дереком. Произошло то, что не должно было произойти. Это все моя вина. Я знала, что не должна, и все равно…

Священник внимательно слушал, озабоченно хмуря брови. Когда я закончила, он наклонился ближе к камере.

– Шари, я хочу, чтобы ты послушала меня. Тебя поставили в ситуацию, в которую не должна попадать ни одна юная девушка.

Я разрыдалась. Впервые мне дали понять, что, возможно, виновата не только я.

Голос святого отца был ласковым, но глаза серьезными.

– Обычно в подобных случаях минимальная мера наказания со стороны Церкви – отказ в разрешении посещать храм, – сказал он, нахмурившись.

– Я знаю. Я готова понести любое наказание, которого заслуживаю.

Отец Джонсон поднял руку и покачал головой.

– Погоди, Шари. Я не уверен, что наказание тебе поможет.

– Спасибо, святой отец, я это знаю.

– Однако не мне решать, какие меры церковь изберет в твоем случае. Я должен обратиться к президенту общины и обсудить с ним этот вопрос.

Президент общины стоит на следующем уровне в церковной иерархии; теперь ему предстояло решить, какие указания дать моему священнику.

Прошла пара дней – каждая минута казалась мне вечностью. Когда, наконец, мой телефон зазвонил и на экране высветился номер отца Джонсона, я подскочила на месте, торопясь услышать, что он скажет.

– Итак, я поговорил с президентом общины, – размеренно произнес он. – Тот напомнил мне, что мы несем