Фарангис - Махназ Фаттахи

мы порой настораживались от грохота взрывов, доносившихся до нас. Неожиданно вся округа осветилась. Мы тут же спрятались за большим валуном и неподалеку услышали голоса иракских военных, которые, проходя мимо нас, настороженно что-то искали. Приложив палец к губам, я дала знак мужу не издавать ни звука и подождать, пока солдаты уйдут.

Чем ближе мы подбирались к Гурсефиду, тем напряженнее становилась обстановка: вокруг раздавался свист пролетавших пуль, звуки взрывов снарядов, повсюду ходили иракские военные.

– Фарангис, собери вещи побыстрее! – прошептал мне муж, когда мы дошли до нашего дома.

Войдя в дом, я первым делом достала нож, который хранила в кухонном шкафчике, и спрятала его под одеждой. Затем, взяв небольшой вязаный мешок, стала собирать в него детскую одежду, документы и немного денег, которые лежали в сундуке. Алимардан в это время стоял на страже с палкой в руках. Взяв несколько охапок соломы, я пошла в сарай, чтобы накормить бедных изголодавшихся животных.

– Я буду навещать тебя… – прошептала я, прислонившись головой к маленькому теленку.

– Теперь она принялась разговаривать с коровами! – нетерпеливо и нервно возмутился Алимардан.

С одной стороны до нас стали доноситься звуки автоматной очереди, с другой – крики иранских и иракских солдат.

– Нужно сейчас же уходить! – сказал Алимардан, и мы побежали вон из дома в сторону трассы.

Множество мыслей промелькнуло тогда в моей голове, пока мы убегали из родного дома, и я то и дело оборачивалась в сторону Гурсефида.

– Чтоб его! – раздался из военного автомобиля голос иранского солдата, увидевшего нас бегущими по дороге. – Что вы делаете здесь ночью?!

– Я в плену у этой женщины! Она сейчас разрушит мою жизнь! – нервно ответил ему муж.

– Быстро залезайте в машину! Чего только не увидишь в этом мире…

Мы торопливо сели в машину, и наш спаситель резко нажал на педаль газа.

– Бог смилостивился над вами! – продолжал сокрушаться наш спаситель. – Как вам только могло прийти в голову ночью приехать в Гурсефид?! Иракцы уже обосновались с другой стороны города и шастают по всем домам. Своими танками и пушками они скоро разнесут здесь все!

В Гилянгарбе мы пересели в другую курсирующую между городами машину солдата из КСИР, который довез нас до Касегярана. Все эти военные автомобили занимались тем, что помогали местным жителям быстро и безопасно перебираться с места на место.

Мама, дядя и жена дяди Хейдара Парма, увидев нас на пороге, не могли найти слов. Дети, успевшие за это время истосковаться, тоже были вне себя от радости. Видя, что нам с Алимарданом удалось без потерь приехать из Гурсефида с необходимыми вещами, мама с дядей рано утром также отправились домой в Азади, где они в то время проживали, и вернулись с мешком вещей. Мама позже рассказывала, что их чуть не засекли иракские солдаты, а неподалеку от них виднелись ряды танков, победоносно двигавшихся в их направлении.

– Тут тоже небезопасно. Нам нужно скорее уезжать отсюда, – предупреждала мама. – Иракцы в любую минуту могут оказаться здесь, в Касегяране.

Мама была не единственным человеком, кто так думал. Все, кто бежал из Гилянгарба, предупреждали местных о том, что лицемеры[9], как называли иранцев, примкнувших к иракцам, скоро прибудут в Касегяран.

– Собирай вещи, Фарангис, – обратился ко мне Алимардан. – Мы поедем в Махидашт, там сейчас безопасно. Ни в какое другое место я не согласен ехать.

– А мы поедем в Шиян, в более близкое селение, где сейчас тоже должно быть безопасно, – сказала мама, идею которой поддержал дядя.

– Алимардан, может быть, и нам стоит поехать в Шиян?

– Нет, я не согласен. Мы поедем в Махидашт, – наотрез отказался он.

Чтобы как-то предотвратить массовое бегство иранских солдат, руководство страны отдало приказ не выпускать никого за территорию Касегярана. В связи с этим, выйдя всей семьей к трассе, мы встретили ожесточенное сопротивление со стороны военных, заблокировавших нам путь из селения.

– Чего вы от нас хотите?! – кричала я им в ярости. – Вы хотите смерти наших детей?! Никто не сможет здесь за себя постоять.

Местные жители сопротивлялись и подняли настоящий бунт, в результате которого руководство позволило простым гражданам выйти за территорию селения, однако при условии наличия строгого надзора в отношении военных. Несмотря на контроль и жесткий запрет, мы видели, как, втиснувшись в наши ряды, несколько солдат все же пытались дезертировать. У трассы творился настоящий хаос, толпы людей пытались спасти свои жизни и жизни детей, которые в истерике бились рядом и безудержно кричали. Мне было очень плохо, так как я не переставала переживать о матери. Снова жить в неведении и не знать, что с нашими родными, представлялось мне невыносимым.

Сев в один из военных автомобилей, водитель которого согласился отвезти нас в Махидашт, мы вскоре тронулись в путь. Всю дорогу я молчала и не разговаривала с мужем, в душе тая обиду за его отказ ехать в Шиян. В полночь нас высадили на дороге рядом с Махидаштом.

– Ты добился своего? – ворчала я, обращаясь к Алимардану. – Мы остались здесь посреди ночи без всякой помощи. Нас могут загрызть волки. Ты ведь знаешь, что в этой местности их очень много.

Но Алимардан, ничего не ответив, принялся потеплее укутывать Рахмана в одеяло и взял его на руки, я же, достав из-под платья нож, крепче обняла Сохейлу и приготовилась отразить любое неожиданное нападение.

Не прошло и нескольких минут, как внезапно в темноте ночи рядом с нами блеснули две пары звериных глаз.

– Алимардан! Волки! Волки! – закричала я, крепче прижав к себе ребенка.

Подобрав лежавшую на земле длинную палку, Алимардан принялся размахивать ею, что отпугнуло волков, но до самого утра мы так и не смогли сомкнуть глаз и оставались настороже. В тот день поднявшееся из-за гор солнце было знамением счастья для нас и большим облегчением. Мы встали и продолжили путь. По дороге нам встретилась машина, которая ехала в нашу сторону из Махидашта. Увидев нас еле волокущими ноги, с двумя детьми на руках, водитель развернулся и подвез до дома Гулама Бегляри, моего двоюродного брата, семья которого нас очень радушно и трепетно приняла. Однако мне было очень плохо, сердце сжималось от переживаний за мать и детей, и я не знала, куда мне податься. Гулам вместе со своей семьей изо всех сил старались меня разговорить и отвлечь от беспокойства, нас угостили хлебом и чаем, поддерживали и опекали, что утешило и подбодрило детей.

На следующий день я предложила мужу:

– Алимардан, давай вернемся в Гилянгарб?

– Ты до сих пор в обиде на меня? Клянусь,