Миры Пон Джун-хо. Культовый режиссер и его работы - Дон-чжин Ли

поспешно прячутся. Утверждая, что «преступник всегда возвращается на место преступления», Ду-ман уверен, что идущий в их сторону человек во тьме – преступник. Но это был Тхэ-юн. Таким образом, Ду-ман снова принимает Тхэ-юна за насильника.

Наконец, в самом жутком эпизоде этого фильма настоящий преступник выбирает свою последнюю жертву. В этот момент преступник прячется среди зарослей, решая, кого из двух девушек – Со-хён (У Го-на) или Со-льён (Чон Ми-сон) – выбрать жертвой. Здесь мы не видим его лица, лишь смутный силуэт со спины, глядящий с холма. И этот момент напоминает подобный кадр в похожем месте с такого же ракурса. Это момент, когда Тхэ-юн наблюдает за следовательницей Пак Кви-ок (Ко Со-хи), которая в красном платье идет под зонтом, пытаясь заманить преступника в ловушку. По какой причине Тхэ-юн целых три раза сравнивается с насильником?

По сюжету, двоих из трех главных подозреваемых, Кван-хо и Бён-суна, допрашивает Ду-ман. Однако в обоих случаях Тхэ-юн, взглянув на руки подозреваемых, заявляет, что они не преступники, тем самым обнажая слабую сторону методики расследования Ду-сана. Кван-хо не может быть преступником, так как в детстве получил сильные ожоги, которые стали причиной спаявшихся пальцев, и он не в состоянии даже завязывать узлы. Так же и у Чо Бён-суна, работающего на бетонном заводе, грубые руки, он не может быть преступником. Из ключевого свидетельства женщины из дома на холме (Со Ён-хва) следует, что у настоящего преступника очень нежные руки.

Главное правило расследований Тхэ-юна в том, что «документы никогда не лгут». Он доверяет не интуиции, но документам, и стремится найти ключ к разгадке истины в бумагах. (Ду-ман, напротив, не полагается на документы, которые требуют рационального подхода, но верит в сверхъестественную силу амулета, который ему дает шаманка.) Тхэ-юн верит в доказательства, а не в свою интуицию, и потому доверяет не своим глазам, но рукам. (Если интуиция, в которую верит Ду-ман, находится внутри него, то доказательства, на которые опирается Тхэ-юн, снаружи.)

Перебрав материалы, Тхэ-юн приходит к выводу, что пропавшая девушка окажется третьей жертвой. Он берет в руки громкоговоритель, чтобы сохранить порядок на месте преступления, и собственными руками осматривает мусор, чтобы найти открытку, которую преступник отправлял на радиостанцию. Руками он держится за телефон, когда звонит в поисках информации о преступнике. Этими же руками – клеит пластырь на бок Со-хён, от которой надеется получить важные показания. (В то же время Ду-ман, полагающийся на глаза, не совершает ни одного из вышеперечисленных действий. Он использует руки лишь в качестве инструмента поддержки для своих проницательных глаз, например, держит подозреваемого за подбородок, чтобы было удобнее разглядывать его.)

Для Тхэ-юна руки – наиболее важный инструмент и доказательство. Но такие показания, как «нежные руки», слишком субъективные и неопределенные, поэтому не могут помочь определить преступника. В конечном итоге документы подводят его. В то время, когда он ждет результатов анализа ДНК из Америки, трагически погибает шестая жертва, юная Со-хён. Единственное, что могут сделать его руки – прикрыть ее обнаженную спину одеждой.

Когда он наконец берет в руки документ из Америки, сообщающий, что ДНК подозреваемого Пак Хён-гю, который, казалось, и есть преступник, не совпадает с уликами на теле жертвы, бумага пачкается кровью, стекающей с руки Тхэ-юна. Рана на его руке – следствие ударов, нанесенных рукой Хён-гю, который, казалось, точно совершил эти преступления. Испачканный кровью документ вскоре разрывается на куски под колесами мчащегося поезда. В отличие от Тхэ-юна, Ду-ман пачкает руки чужой кровью. Кровь Кван-хо, погибшего под мчащимся поездом, забрызгивает руку Ду-мана, которую он вытирает об одежду.

Согласно сюжету, двух из троих главных подозреваемых, Кван-хо и Бён-суна, поймал Ду-ман. Он стремился представить их преступниками, но вскоре его план провалился. Третьего, и последнего, подозреваемого, Хён-гю, поймал Тхэ-юн, он же активно настаивал на его виновности. Несмотря на то что со временем Ду-ман все меньше стал верить в силу своей проницательности, сразу после того, как Хён-гю стал подозреваемым, он приходит в его дом и, найдя альбом, забирает его фотографию. Уже не вклеивая ее в тетрадь, Ду-ман все время пристально вглядывается в нее, даже на свидании со своей девушкой, Со-льён. В то время как Тхэ-юн чтит документы, Ду-ман верит фотографии. По-прежнему все, на что способен Ду-ман, – вглядываться в лицо человека.

Стоя под проливным дождем у железнодорожного туннеля, в ситуации, когда уже не осталось ничего, на что можно опереться, в том числе результатов анализа ДНК, Ду-ман берет Хён-гю за подбородок и отчаянно вглядывается в его лицо. Но он не может понять, является ли тот преступником. Эта сцена изображена семью фронтальными крупными планами, последовательно переходящими от лица Хён-гю к лицу Ду-мана. Она начинается и заканчивается лицом Хён-гю, кадрами с точки зрения Ду-мана. (Восьмой кадр крупным планом показывает лицо Тхэ-юна со слезами на глазах.) В конце концов Ду-ман впервые признается, что он не знает, и отпускает Хён-гю. Его фигура растворяется в темноте туннеля.

В первой сцене «Воспоминаний об убийстве» преступник сравнивается с кузнечиком. Мальчик (Ли Чже-ын) в центре самого первого кадра долгое время пристально смотрит на кузнечика, сидящего на рисовом колоске, а затем хватает рукой. Вскоре к тому месту, где находится мальчик, приходит Ду-ман, который наклоняется к сельскохозяйственному водному пути, напоминающему туннель, и вглядывается в него. (В сцене он будто бы заранее вглядывается в железнодорожный туннель, в котором исчезнет Хён-гю в кульминации фильма.) В этот момент камера фокусируется на кузнечике, сидящем на ноге убитой, а затем фокус переносится на лицо Ду-мана, смотрящего на насекомое. Следующий кадр с точки зрения Ду-мана фокусируется на ползающих по телу насекомых. Если кузнечик – метафора преступника, то в этой сцене преступник первым увидел Ду-мана. Далее тот сначала видит преступника, и только потом – жертву.

Осмотрев труп, Ду-ман поднимает голову и говорит смотрящему на него мальчику, чтобы тот отправлялся домой. Внезапно мальчик начинает передразнивать Ду-мана, повторяя не только слова, но и мимику и жесты. Он проделывает это до конца сцены. Таким образом, на месте обнаружения первой жертвы Ду-ман услышал свои слова и увидел свое лицо. Учитывая, что тело убитой находилось примерно под тем местом, где мальчик сидел на бетонной плите, возможно, Ду-ман слышал эти слова «от самой жертвы».

После этой сцены на протяжении долгого расследования серийных убийств в Хвасоне Ду-ман, по причине своей уверенности в собственной проницательности, совершает одну ошибку за другой. Вместо того чтобы сосредоточиться на истине, скрытой за пределами своих представлений, он продолжает упорно настаивать на неправильных умозаключениях. Стараясь вписать правду в свои внутренние рамки, он насильно давит на подозреваемых, пытаясь подогнать их показания под свои заранее сформированные представления.

Кузнечика ловит