Становление писательницы. Мифы и факты викторианского книжного рынка - Линда Петерсон

сбоя в следующем разделе, я хочу предположить, что причиной его было не столько гендерное подчинение, сколько столкновение модели работы Хоувитт с требованиями литературного рынка. В 1820–1830‑е годы Хоувитт удавалось успешно работать в рамках модели сотрудничества, которую она и ее муж построили в браке, но к 1840‑м годам эта модель потерпела неудачу. Миф Хоувитт об авторстве столкнулся с некоторыми неприятными аспектами рынка.

Написание поэзии. Понимание литературного рынка

Мэри Хоувитт хотела, прежде всего, быть поэтессой. Ее правнучка и биограф Эмис Ли пересказывает семейную историю, в которой Мэри «в возрасте 17 лет, хрупкая светлоглазая девушка в сером квакерском платье и плотно прилегающем чепце, стоя под яблоней, произнесла молитву о том, чтобы когда-нибудь стать известной писательницей»[30]. Независимо от того, является ли этот эпизод апокрифическим, это подходящая история рождения юного поэта. Особенно если вспомнить, как Вордсворт в «Прелюдии» посвящает себя поэзии на рассвете, а Аврора Ли[a] – весной «с ее множеством // Соловьев, поющих в темноте, // Бутонов роз краснеющих»[31]. Первые литературные произведения Хоувитт были поэтическими – стихи, написанные вместе с сестрой, сборники, опубликованные вместе с мужем. Ее лучшая, в глазах викторианских читателей, зрелая работа также была поэтической. По оценке Дэвида Мойра, прочитавшего в 1851 году лекции по литературе первой половины XIX века, именно успех Хоувитт в ранних совместных сборниках стихов привел ее «к укреплению ее главной силы – балладной поэзии, в которой у нее в то время было мало конкурентов, независимо от того, рассматриваем ли мы ее картины суровой, одинокой реальности или всего, что есть спокойного, нежного и доброжелательного в сверхъестественном»[32].

Однако к 1830‑м издание стихов утратило финансовую целесообразность. Начинающие поэты должны были либо платить за публикацию своих сочинений, либо публиковаться по схеме, при которой автор и издатель делили расходы, а потом и прибыль, если таковая была. Скорее всего, Хоувитты публиковались по одной из этих схем, надеясь окупить затраты. Их первый том, «Лесной менестрель и другие стихи» (1823), был выпущен лондонской фирмой Baldwin, Cradock, and Joy, базирующейся на Патерностер-роу и специализирующейся на религиозной литературе[33]. Свою вторую рукопись, «Опустошение Эйама и другие стихи» (1827), они также отправили этой фирме, но лишь с небольшой надеждой «на то, что они сделают нам какое-либо предложение, которое мы сможем принять». В итоге сборник опубликовали Wightman and Cramp – фирма поменьше, также расположенная на Патерностер-роу[34]. Из писем Мэри не следует, что пара получила какую-либо прибыль от своих ранних стихов. Даже более поздние и более перспективные «Семь искушений» (1834) Хоувитт, которыми восхищались их лондонские друзья-литераторы и которые опубликовало нацеленное на коммерческий успех издательство Colburn and Bentley по схеме разделенных расходов, похоже, не принесли денег[a]. В письме к сестре Анне, написанном как раз тогда, когда вышел этот сборник, Мэри замечает: «Я искренне надеюсь, что это будет успешный том. Они кричат: „Поэзия не продается!“, и она, вероятно, не продается в тех объемах, что раньше»[35]. Из того, что в последующих письмах новостей нет, можно заключить, что надежды не оправдались.

Цитируя банальную мудрость «поэзия не продается», Хоувитт оценивает состояние литературного рынка в начале 1830‑х, пережившего спад после банковского краха 1826 года, эпидемии холеры 1831‑го и политической нестабильности во время дебатов о реформе 1832 года. Книжный историк Ли Эриксон задокументировал этот спад, особенно для поэзии, отмечая, что «рынок персональных поэтических сборников рухнул в конце 1820‑х» и что «переход от романтического к викторианскому рынку поэзии произошел непосредственно благодаря расцвету литературных ежегодников»[36]. Для 1815–1819 годов Эриксон фиксирует публикацию более двухсот двадцати пяти томов поэзии, сто пятьдесят пять из которых были первыми изданиями, а для 1826-го – лишь сто двадцать семь томов, из которых девяносто один издавались впервые. После банковского краха того же года «общий рынок книг быстро восстановился и начал быстро расширяться», но «издание отдельных томов поэзии так и не восстановилось, постепенно упав до минимума в 1832 году, когда лишь семьдесят семь вышедших томов были первыми изданиями»[37]. К 1832 году, когда Хоувитт всерьез приступила к работе над «Семью искушениями», большинство издателей просто не рискнули бы опубликовать отдельный том стихов с ограниченной прогнозируемой аудиторией и тиражом в пятьсот томов. Поэты не могли строить профессиональную карьеру, только сочиняя стихи. Конечно, были исключения, в том числе Уильям Вордсворт, который уже хорошо зарекомендовал себя, тщательно контролировал свои авторские права и планировал новые издания для увеличения прибыли[38]. Еще одним исключением, возможно, была Фелиция Хеманс, которая добилась известности до того, как рынок пошел на спад, а также потому, что, по словам Полы Фельдман, стабильный доход ей обеспечивало продолжительное сотрудничество с Blackwood’s Edinburgh Magazine[39]. Но Хоувитты в конце 1820‑х – начале 1830‑х были неизвестными провинциальными поэтами, пишущими на сельские темы и публикующими свои стихи в основном в региональных газетах и журналах. В 1827 году Мэри жалуется Анне: «Если я отошлю самое красивое стихотворение в любой из ведущих журналов, шансы сто к одному, что его никогда не прочитают»[40].

Хоувитт справлялась с трудностями литературного рынка финансово целесообразным, хоть и не особенно художественно изысканным способом: она помещала свои стихи в литературные ежегодники. Рынок ежегодников – сборников рассказов и стихов, часто написанных для сопровождения гравюр и рекламируемых как подарочные книги, – появился в середине 1820‑, и к 1830‑м достиг большого коммерческого успеха. Во введении к переизданию одного из самых популярных ежегодников The Keepsake Фельдман пишет про продажи от десяти до пятнадцати тысяч экземпляров изданий с непомерной ценой в гинею (больше одного фунта)[41]. Редакторы ежегодников запрашивали стихи у крупнейших литературных деятелей, иногда выплачивая им огромные гонорары даже за произведения низкого качества – например, пятьсот фунтов Вальтеру Скотту за три рассказа, более ста фунтов Уильяму Вордсворту за пять стихотворений и пятьдесят фунтов Сэмюэлю Тейлору Кольриджу за пять работ[42]. Писателям не столь известным платили гораздо меньше, но, по крайней мере, те зарабатывали деньги. В 1820‑х Хоувитты познакомились с несколькими редакторами литературных ежегодников: Чорли из Ливерпуля – друзьями сестры Мэри Анны и редакторами The Winter Wreath, Алариком и Зиллой Уоттс, которые читали ранние стихи Хоувиттов, восхищались ими и просили написать для The Literary Souvenir, The Literary Magnet и The Poetical Album, Сэмюэлем Холлсом, который редактировал The Amulet, и издателем Рудольфом Акерманном, выпускавшим The Forget-Me-Not. Еще в 1824 году Мэри