На линии огня - Михаил Сидорович Прудников

соединиться с партизанами знают. И, уж поверь, они не упустят возможности вместе с вами направить в отряд своего человека. Так что до поры до времени ты не очень высовывайся. Намекай людям, подсказывай адрес. Мы их, будь уверен, встретим. А ты придешь последним. Понял?　

— Понял. — Пристрельский задумался, потом тряхнул головой. — Пожалуй, это правильно. Справедливо.　

Как бы ни хотелось нам увеличить численность отряда в возможно кратчайший срок, мы не спешили, ибо знали — количество нельзя создавать за счет качества, чтобы впоследствии не пришлось жестоко рассчитываться за грубые ошибки.　

И все же отряд рос с первых же дней. Пройдя обязательную проверку, в него вливались все новые и новые группы людей. Но первостепенной нашей задачей по-прежнему оставалась связь с партийным подпольем. В первые месяцы оккупации из-за недостаточной организованности и ошибок в конспирации полоцкое подполье понесло невосполнимые потери. Однако полностью истребить полоцкое подполье гитлеровцам не удалось, и райком партии, под руководством которого нам предстояло работать, жил и действовал. Вскоре мы наладили связь с его инструктором Петром Васильевичем Хлудковым, некоторыми другими коммунистами-подпольщиками.　

Они-то и дали нам первую, столь необходимую информацию по обстановке в районе, которая ежедневно пополнялась данными, добытыми уже нашими разведчиками. Они же деятельно обрисовали обстановку в самом Полоцке — первостепенном объекте нашей разведки, где нам крайне необходимо было установить контакт с теми из немцев, которые хотя и носили гитлеровскую форму, но готовы были на сотрудничество с нами в борьбе против фашизма. Мы знали, что такие люди в вермахте есть, многие уже встали на путь антифашистской борьбы, а другие — ими-то мы и интересовались — еще нуждались в помощи или разъяснительной работе.　

Трудно переоценить данные, которые мы получили от подпольщиков Федора Матецкого, работавшего под псевдонимом «Пресс», и Семена Васильевича Лазарева, человека удивительной судьбы и удивительных душевных качеств. Бывший царский офицер, он выразил добровольное желание работать именно в подполье и 15 сентября, после долгой и откровенной моей беседы с ним, принял твердое, глубоко осознанное решение идти с нами до конца. Он взял себе псевдоним «Суворов», под которым самоотверженно сражался с врагом, всегда оправдывая это гордое, столь близкое каждому русскому человеку имя.　

Обстановка в районе, обрисованная Матецким и Лазаревым и дополненная данными других подпольщиков и разведчиков, в общем была такова.　

Железнодорожные треугольники Полоцк — Невель — Витебск и Полоцк — Даугавпилс — Молодечно вместе с треугольником Великие Луки — Новосокольники — Невель имели первостепенное значение для гитлеровского командования. Если добавить к ним многочисленные шоссейные дороги, то не трудно представить размеры гигантского узла коммуникации, игравшего огромную роль для значительной части сил врага на германо-советском фронте.　

Разумеется, гитлеровцы позаботились о своей безопасности и разработали целую систему охраны этого стратегического узла. Специальные воинские и полицейские части, специальные части для карательных экспедиций, постоянное патрулирование объектов, неожиданные облавы и повальные обыски в населенных пунктах, запреты перемещений по району без специального разрешения — все это организовывалось и контролировалось властями «нового порядка», нити управления которыми тянулись к германским тайным службам.　

Само собой, органом управления города Полоцка официально значилась местная комендатура, чья власть на город и Полоцкий район распространялась через городского и районных бургомистров и бургомистраты. При местной комендатуре существовала полевая жандармерия со штатом из десяти человек германских подданных, а ей, в свою очередь, была придана городская полиция, так называемая ОД. Официально эта власть должна была проводить в жизнь «новый порядок» и следить за неукоснительным его исполнением.　

Однако реально существовала более высокая власть — военная комендатура и начальник гарнизона. У них имелся свой жандармский корпус и своя полевая полиция, не брезговавшая услугами разного рода отщепенцев — полицаев, изменников.　

Но, пожалуй, самой большой властью в городе обладали обитатели здания по Пролетарской ул., 14, официально носившие название «полиции безопасности и службы безопасности» — сокращенно СД, а в народе известные как гестапо. Их «кровные братья» — специальная группа абвера — выбрали для своей дислокации Первую Баравуху — поселок, находившийся в восемнадцати километрах от Полоцка.　

Как бы ни делилась власть между этими организациями, сколь ни были различны функции, которые они выполняли, вся эта машина убийства преследовала одну цель — любыми средствами сломить волю, подавить сопротивление советского народа.　

Порой они дублировали друг друга, порой переходили из ведомства в ведомство, как это случалось с городской полицией ОД, которая в скором времени сменила непосредственное начальство, оказавшись в прямом подчинении у гестапо, — но суть их от этого не менялась.　

Черновую работу гестапо тем охотнее препоручало жандармерии и городской полиции, чем с большим　усердием последние проводили аресты, конфискации, расстрелы на месте и фабрикование дел и приговоров.　

Более топкую, «интеллигентную» работу под контролем того же гестапо выполняла полевая полиция ГФП, а со временем и часть городской полиции ОД-ЗИВА, перешедшая в безраздельное ведение руководимого оберштурмфюрером Фибихом СД. Им доверялось повсеместно вербовать предателей любого толка, принуждать их к сбору интересующей гестапо информации и незамедлительно передавать ее в СД. Подобной же деятельностью занимались и, так сказать, официально «неохваченные» аппаратом «нового порядка» организации, наподобие церковной, которая создалась усилиями гестапо, но во всеуслышание была объявлена самостоятельной. Вскоре реальными делами она доказала свое тесное — разумеется, зависимое — сотрудничество с фашистами.　

Шеф «СД-Полоцк» оберштурмфюрер Фибих не мог нарадоваться на подчиненных ему начальников служб:　

«Чего стоит, например, начальник жандармерии Адольф Вюрц! О нем не скажешь даже, что его люди прекрасно выполнили какую-либо операцию — о нем обязательно скажешь, что он лично организовал и довел ее до блестящего завершения! В первые же дни оккупации он организовал ограбление и расстрел трех тысяч человек еврейской национальности и лично участвовал в нем.　

Он же вынес приговор, по которому шесть советских патриотов были повешены на центральной площади города, и лично участвовал в казни.　

Но главное — каков молодец! — это он организовал городскую полицию ОД и не препятствовал потом передаче ее отдела в СД. Это он, наконец, организовал школу ОД по борьбе с партизанами и теперь лично руководил действиями ее выпускников при карательных экспедициях.　

Или взять шефа ГФП Леона Майзенкампфа! Какую разветвленную агентуру создал он в районе! Сколько интереснейшей информации поставляют его люди! Сколько коммунистов, бывших командиров Красной Армии и просто противников «нового порядка» выявлено и уничтожено с его помощью! А его теория получения сведений от населения без прямой вербовки! Он так и говорит: от агента, который желает выслужиться и потому обязан доносить, либо немногого добьешься, либо услышишь ложь. А вот при умелой и умной беседе от совершенно постороннего