Перо в её руке. Женские письма – женские судьбы в XVIII веке - Сесиль Берли

интриги, которые сделают вашу жизнь несчастной. Я хочу уберечь вас от этого и умоляю поверить советам матери, которая знает свет и боготворит детей своих и которая желает посвящать свои печальные дни лишь тому, что приносит им пользу. Целую вас нежно; не думайте, что я сержусь на вас, я лишь волнуюсь за вас и забочусь о вашем благополучии.

Под всеобщим натиском Мария-Антуанетта наконец сдается. 1 января 1772 года во время поздравительной церемонии она приветствует графиню Дюбарри и говорит ей: «Как много людей сегодня в Версале». Если Людовик XV и его фаворитка испытывают радостное облегчение, то Мария-Терезия остается недовольна дочерью и, кажется, даже несколько презирает ее.

Вена, 13 февраля 1772 года

Мерси передаст вам на отдельном листке мой ответ на ваше письмо от 21 января, в котором вы уведомляете меня, что в день Нового года поступили согласно моим советам. Как вы сами можете видеть, эти советы оказались недурны, и вы насмешили меня, вообразив, что я или мой посланник могли бы когда-нибудь подать вам совет, способный повредить вашей чести и нарушить хотя бы малейшее приличие. Судите же сами по всем этим признакам, сколько предубеждений и плохих советов засело у вас в голове. Ваше волнение из-за нескольких слов, ваш отказ когда-либо повторить их заставляют меня дрожать за вас. Какие причины могли бы руководить мною, кроме вашего блага и блага вашей страны, вашего с дофином счастья, а также опасного положения, в котором оказались вы, ваше семейство и ваше королевство из-за интриг соперничающих партий? Кто может подать лучший и заслуживающий большего доверия совет, чем мой министр, который превосходно понимает, что происходит и какие средства пущены в ход? Нет предмета, который занимал бы его более, могу даже сказать, вообще занимал бы его, кроме одного – вашего счастия. Его преданность и опытность должны были бы успокоить вас и служить вам опорой во всех жизненных обстоятельствах. Но недостаточно просто спрашивать его советов – нужно следовать каждому из них, не делая никакого исключения, и вести себя так продуманно и последовательно, чтобы вас не в чем было упрекнуть. Король уже в преклонном возрасте; к несварениям, которыми он страдает, нельзя относиться легкомысленно. С Дюбарри, с министрами могут произойти перемены, к лучшему или к худшему. Поведение графа Прованского требует пристального внимания и осмотрительности. Найдется достаточно людей, которые будут передавать вам то, что говорится в его окружении, и настраивать вас против них. Но будьте осторожны – эти же люди могут точно так же вести себя с его приближенными. Всячески избегайте любых разногласий в семье. Не показывайте виду, не давайте воли своим чувствам и оставайтесь доброжелательной. Это единственное средство сохранить мир в своем доме. Повторяю, любезная дочь моя, если вы меня любите, послушайте моего совета, который заключается в том, чтобы без колебаний и опасений следовать всему, что скажет или чего потребует от вас Мерси. Если он пожелает, чтобы вы снова проявили любезность по отношению к известной вам даме или кому-то другому, к графу Прованскому или [графине Прованской], вы должны так и поступить, веря, что ему лучше вас известны все средства, которые употребляют, чтобы посеять раздоры. Такое знание можно приобрести, когда умеешь внимательно наблюдать и не принадлежишь ни к одной из партий. Одна вы не справитесь. Только Мерси, со своими великими талантами и полнейшей преданностью, сможет помочь вам. Поскольку речь идет о вашем счастии, могут ли мои настоятельные просьбы о том, чтобы вы нас слушались, оказаться чрезмерными?

Я посылаю эту инструкцию отдельно от своего письма, чтобы вы вернули ее Мерси, поскольку не желаю, чтобы она оказалась в чужих руках. Если вы пожелаете каждый месяц перечитывать ее, вы можете отдать ее в запечатанном виде и приказывать приносить ее вам, когда ощутите потребность еще глубже проникнуться советами любящей вас матери – они иссякнут лишь тогда, когда окончится моя жизнь, которую в ваших силах сделать или более, или менее счастливой.

10 мая 1774 года Людовик XV умирает от оспы. Король умер, да здравствует король! Луи-Огюст и Мария-Антуанетта становятся королем и королевой Франции. Марию-Терезию тревожит их неопытность, и она засыпает дочь советами.

Лаксенбург, 18 мая 1774 года

Вчерашнего дня в 20:00 мы получили печальное письмо, которого ждали с 10-го числа. До конца дней мне будет не хватать этого монарха, друга и вашего доброго и нежного свекра. В то же время я восхищаюсь благодатью Господа нашего, который дал королю возможность прибегнуть к своему божественному милосердию, и слова великого раздатчика милостыни[51], сказанные от имени короля, невозможно читать без того, чтобы не разрыдаться и не почувствовать надежду на его спасение. Мы[52] сразу же запретили играть любые спектакли и отказались принимать кого-либо до 24-го числа, когда облачимся в глубокий траур – лично я уже не сниму его до самой смерти. Я не стану поздравлять вас с новым положением, которое обошлось дорого, но встанет еще дороже, если вы не сможете вести ту же тихую и благопристойную жизнь, которую вели в течение этих трех лет благодаря доброте и снисходительности вашего заботливого отца и которая принесла вам одобрение и любовь вашего народа. В нынешнем положении это большое преимущество, но надобно суметь сохранить и использовать его во благо короля и государства. Вы оба очень молоды, а ноша велика. Я глубоко, воистину глубоко тревожусь за вас. Оказавшись в том же положении, я ни за что не сумела бы справиться без поддержки вашего обожаемого отца, а ведь я была старше, чем вы и ваш супруг. Единственный совет, который я сейчас могу подать вам обоим, – это не допускать никакой поспешности. Смотрите на все своими глазами, ничего не меняйте, пусть все идет по-прежнему. В противном случае хаос и интриги могут стать непреодолимыми, и вы, любезные дети мои, так запутаетесь, что найти выход станет невозможным. Мой опыт дает мне право говорить с вами об этом. Что еще могло бы двигать мною, когда я советую вам прислушиваться прежде всего к советам Мерси? Он знает двор и город [Париж], он осторожен и всецело предан вам. Сейчас вы можете считать его в той же мере своим посланником, как и моим, что, кстати говоря, превосходно сочетается. Интересы наших двух государств требуют, чтобы из политических видов мы столь же крепко держались друг друга, как и из соображений фамильного родства. Слава вашего правления и ваше благополучие столь же близки