Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла - Присцилла Пресли

сказал немедленно вызвать бульдозер и снести эту постройку.

Можно только гадать, о чем в тот момент подумал Вернон. Наверняка это было что-то вроде: «Господь всемогущий, что он на этот раз задумал?» Он понимал, что когда Элвис сидит дома в перерывах между съемками, от него можно ожидать все что угодно.

Когда приехал бульдозер, Элвис заявил, что хочет управлять им своими руками. Он убедил отца – а также представителей местного пожарного отделения и управления демонтажом, – что сам прекрасно с этим справится.

Надев футбольный шлем и пушистую шубу, Элвис взялся за дело, а вся его команда подбадривала его с земли, призывая снести дом и сжечь то, что от него останется. В результате через ворота проехало несколько ревущих машин пожарной помощи.

– Вы немного опоздали, парни, – сказал Элвис, одарив их счастливой и озорной улыбкой.

Был и другой случай; он приказал вывезти его карты и подготовить их к гонке. Рекорд по скорости (кто быстрее сделает большой круг), разумеется, принадлежал Элвису.

Пытаясь доказать, что я ничем не хуже парней, я пыталась сравняться с его рекордом. Переполненная ужасом, я наматывала круги, а Элвис засекал время; он радостно мне улыбнулся, когда я достигла пятнадцати миль в час[17].

Элвис превратил Грейсленд в одну большую игровую площадку для нас и всей его компании. Он устраивал конкурсы стрельбы и «экстремальные гонки с криками» – он нескольких людей усаживал в свой уникальный гольф-мобиль и отправлял гоняться по участку на максимальной скорости.

На заднем дворе Грейсленда было больше дыр, чем кратеров на Луне – все они образовались в результате боев с римскими свечками. Каждое Четвертое июля[18] Элвис спускал целое состояние на фейерверки, их привозили целыми ящиками. Парни делились на команды, нацеливались прямо друг на друга и стреляли.

Хотя не обходилось без пострадавших – у кого-то обжигались пальцы или подпаливались волосы, – казалось, это никого не беспокоило. Сам Элвис был беспечным, как ребенок – прятался от «соперников», а потом пугал их внезапным нападением. Элвис умел по-настоящему отрываться и веселиться. Я скучаю по тем временам.

* * *

К сожалению, настало время ему вернуться в Голливуд. Шла подготовка к съемкам фильма «Да здравствует Лас-Вегас!». Его автобус, загруженный и готовый к поездке, стоял перед белокаменными львами, украшающими парадный вход в Грейсленд.

Мне так не хотелось, чтобы он уезжал. Рука об руку мы вышли на улицу.

Неожиданно для него я потянула его обратно в дом, попытавшись объяснить, что чувствую, но все вокруг его отвлекало – люди прощались, из автобуса доносилась громкая музыка, Алан кричал Джорджу Кляйну, чтобы тот не включал никакой ерунды.

Если бы только там было тише, если бы Элвис сам отвел меня в сторону, чтобы мы могли нормально поговорить наедине.

Но нет, его внимание было сосредоточено на кипевшей вокруг нас деятельности, к тому же он радовался, что возвращается к работе.

– В чем дело, детка? – спросил он.

– Мне просто не хочется, чтобы ты так скоро уезжал, – сказала я, никак не решаясь высказать ему все свои мысли. – Только мы начали привыкать друг к другу, как ты уезжаешь. Мне грустно, что у нас было так мало времени.

– Я знаю, малышка. Просто дай мне пару недель, чтобы привыкнуть к съемкам, а потом, может, ты могла бы ненадолго меня навестить. Веди себя хорошо, я позвоню тебе завтра.

Он быстро чмокнул меня в губы и залез в автобус. Дверь за ним захлопнулась. Изнутри я услышала знакомый возглас:

– Ну что, поехали!

Автобус заревел и поехал вниз по холму, через Музыкальные ворота, где, как всегда, собрались его преданные фанаты, чтобы помахать рукой и покричать: «Скорее возвращайся!» Я не отрывала взгляд от автобуса, пока его красные фары не растворились где-то вдалеке на 51-й магистрали.

Ругая себя, я никак не могла понять, почему у меня не получалось поделиться с ним моими страхами. Я была расстроена уже давно – как только узнала, что его напарницей по фильму будет Энн-Маргрет, тогда – самая популярная старлетка Голливуда. Энн-Маргрет снялась лишь в нескольких фильмах, включая «Пока, пташка», но ее уже окрестили «женской версией Элвиса Пресли». Она интересовала Элвиса, потому что, как он сказал, «имитация – высшая форма похвалы».

Я поняла, что даже если бы поделилась с Элвисом своими страхами, он не мог бы никак меня успокоить, потому что однажды вечером он совершил ошибку и рассказал мне о своих интрижках с разными актрисами. Стараясь спокойно слушать его рассказы, я оправдывала его тем, что я жила в Германии в те годы, и у нас тогда не было настоящей связи.

Теперь я была на его территории, жила в его доме с его друзьями, его родственниками, кусочками его прошлого. Тогда я этого не понимала, но я жила именно так, как ему хотелось – такая домашняя девочка вдалеке от голливудского общества. Я адаптировалась. Я не была с ним, но в каком-то смысле была. И мне казалось, что он верен мне так же, как и я ему.

Но тогда почему же я была так уверена, что, как только Элвис окажется далеко от меня – и близко к Энн-Маргрет, – у него тут же с кем-то закрутится роман?

20

Старые добрые времена – Том Джонс и Элвис играют вместе

Каждый раз, как я собиралась навестить Элвиса в Лос-Анджелесе, он находил способ отложить мой визит.

– Детка, сейчас совсем нет времени. Проблема на съемках.

– Какая проблема?

– Да тут просто цирк устроили. Этот чокнутый режиссер по уши влюбился в Энн. Он так снимает, что можно подумать, будто это ее фильм. Все крупные планы только на ней, чтоб его. – Элвис ненадолго замолчал, я чувствовала, как нарастает его гнев. – И это еще не все: они хотят, чтобы она спела со мной несколько песен. Полковник чуть с ума не сошел. Говорит, платите ему больше, если надо, чтобы она с ним пела.

Слушая гневную речь Элвиса, я пыталась сочувствовать ему и его ситуации, но эмоционально меня куда больше беспокоила его напарница, нежели его режиссер.

– Ну а как вы поладили с Энн-Маргрет? – спросила я.

– А, ну она ничего, нормальная, – непринужденно отмахнулся он. – Типичная голливудская старлетка.

Я на время успокоилась. Я знала, что к актрисам он относился не очень хорошо. «У них карьера на первом месте, а мужчина на втором, – говорил он. – Не хочу быть в чем-то или для кого-то на