На линии огня - Михаил Сидорович Прудников

Но командир с особым нетерпением ждал четвертого взрыва, который должен был раздаться в хвосте колонны, где в замыкающих машинах немцы обычно возили боевое обеспечение, и намертво запечатать колонну на шоссе.　

И вновь расчет с блеском оправдался — следом за четвертым взрывом почти одновременно загремели десятки других. Теперь уже рвались мины, предназначавшиеся карателями для партизан, но уничтожавшие сейчас их самих.　

Через несколько секунд после грохота установилась тишина, которую нарушил лишь треск факелами горящих　машин да истошные крики раненых. Начальный урон гитлеровцев Кривский ориентировочно определил в один танк, шесть семитонок и более сотни солдат. В то же время праздновать победу было еще рановато.　

Как бы подтверждая это, со стороны значительно поредевшей колонны карателей послышались команды — кто-то безуспешно призывал к сопротивлению оставшихся в живых солдат. Было видно, как из чудом уцелевших машин выпрыгивают гитлеровцы и, защищая себя, тут же начинают бить из автоматов по кустам. Резкая команда положила конец бессмысленной стрельбе.　

Враг был как на ладони — метрах в трехстах от засады, отделенный от нее ложбиной с лентой шоссе. Офицеры хотя и сумели организовать солдат, но сами явно пребывали в замешательстве. Перед выездом их заверили, что дорога чиста, что им придется лишь добивать партизан в их лагере после бомбардировки с воздуха, и вдруг — взрывы среди ясного неба.　

Они шарили биноклями вдоль и поперек шоссе, но решительно ничего рассмотреть не могли: маскировка у группы прикрытия была идеальной.　

Очевидно, фашисты решали вопрос — следовать на оставшихся машинах дальше или вернуться в Полоцк? Наконец, они решили предпринять разведку — из-за машин вышла цепь с офицером во главе.　

Бойцы группы прикрытия подпустили врага вплотную и по команде Кривского швырнули в цепь гранаты, ударили из автоматов почти в упор.　

Теперь надо было менять позицию, потому что следующие действия противника секрета не составляли — из машин уже спешно выгружали минометы. Партизаны незамедлительно отошли в лес — в болота, тянувшиеся вдоль дороги.　

Почти сразу же воздух наполнился воющим свистом — пожалуй, самым противным звуком боя. Он оглушал, вонзался в тело, дурманил мозг, и тут уж — только чуть-чуть распусти нервы… Впрочем, слабонервных в группе прикрытия не было.　

Мины рвались на только что оставленных бойцами позициях. Фашисты попробовали перенести огонь в лес, но деревья были надежной защитой, и ни одна мина не прошла сквозь частокол стволов.　

Кривский радовался тому, что враг сам портит профиль дороги, которую ему же и придется преодолевать. Что же, пусть старается хотя бы в этом…　

Обстрел окончился, и партизаны как по команде вновь　вышли из болота к кюветам.　

По дороге к месту засады медленно, словно ощупью, двигался бронированный вездеход. Но и эта возможность была предусмотрена заранее. Еще одна начинка ждала врага на шоссе — как раз на месте бывших позиций засады. Здесь саперы применили способ, уже забытый гитлеровцами, — тот самый ведущий к чеке шнур. Разница заключалась лишь в том, что заряд был поставлен не до начала боя, поскольку в таком случае он оказался бы взорванным минометами врага, а после обстрела. Правда, место для заряда было выбрано и приготовлено еще до начала боя, и к нему, как только показался вездеход, сапер добрался по линии, не просматриваемой врагом.　

Вездеход выглядел внушительно. Но на этот раз бронированная машина шла, не ведя огня на ходу. И лишь миновав лощину и поднявшись на склон шоссе, враг развернул два тяжелых пулемета в обе стороны дороги.　

Вездеход был настолько тяжел и мощен, что сильный взрыв вывел из строя только его ходовую часть. Два крупнокалиберных пулемета как ни в чем не бывало стали бить по лесу.　

Конечно, они не могли нанести серьезного урона вновь отошедшим в болота партизанам, но кое в чем сковывали их действия и создавали условия для успешного прорыва гитлеровцев.　

На вопросительный взгляд бойца Ивана Тимошенко командир группы Кривский одобрительно кивнул, и тот пополз к кювету с двумя противотанковыми гранатами. Точный бросок под амбразуру заставил один пулемет замолчать, но второй бросок оказался неудачным — другой пулемет на широком бронированном лбу вездехода по-прежнему поливал пулями окружающее пространство. Однако на другой стороне дороги поняли замысел Кривского, и через несколько секунд граната полетела оттуда.　

Мертвая глыба вездехода на шоссе стала еще одним препятствием для продвижения гитлеровских карателей.　

В этот день враг шесть раз ходил в безрезультатные атаки, ставшие особенно яростными после того, как к остановившейся колонне прибыло несколько легковых машин — очевидно, с высоким начальством. Но и начальственное око не узрело, как изменить положение, и к ночи остатки колонны развернулись, ни с чем уйдя в ближайший гарнизон.　

В группе прикрытия подсчитали потери: один убитый и двое раненых.　

Изнуренным дальним переходом и напряжением атак бойцам требовался отдых. Однако ночь надо было использовать для того, чтобы сменить место засады и уйти не назад, как мог бы предположить противник, а вперед по шоссе, что наверняка явилось бы для него полной неожиданностью. Новые позиции так же еще несколько дней были заранее выбраны и подготовлены разведкой.　

А утром в бок принявшейся за очередной штурм гитлеровской колонны ударили бойцы бригады, которым удалось совершить маневр ранее запланированного срока. К полудню каратели были полностью уничтожены.　

Я не интересовался тогда, чем эта операция кончилась для Фибиха, но впоследствии узнал, что окончательного краха его карьере она не принесла — начальство оберштурмфюрера уже привыкло к неизменным победам партизан и не относило их за счет бездарности своих ставленников на местах.　

А мы хоть и вели счет своим победам, но вовсе не для того, чтобы останавливаться на них. Да и враг не позволил бы этого. Впереди «Неуловимых» и соседние с нами бригады ожидала крупная летняя карательная кампания противника. О подготовке фашистов к ней было известно Центру, но Центр требовал от оперативно-чекистских групп более подробной информации.　

Такую же задачу ставил перед нами подпольный райком партии. Но это уже тема следующего рассказа, а настоящую главу я хотел бы закончить словами, вынесенными в ее название. Действительно, партизанами не рождаются, ими становятся, когда этого требует Родина. Становятся рабочие и колхозники, интеллигенты и военнослужащие, коммунисты и беспартийные. В трудный для Отечества час партизанской деятельности посвятили себя многие из рядов славной когорты Дзержинского — советские чекисты.