Есенин vs Маяковский. Поэтическая дуэль - Мария Андреевна Степанова

не только перед лицом Пушкина, но и Лермонтова с Грибоедовым, его творчество умаляется рядом с творчеством классиков:

Мне мил стихов российский жар.

Есть Маяковский, есть и кроме,

Но он, их главный штабс-маляр,

Поет о пробках в Моссельпроме[244].

Соперничество Есенина и Маяковского иногда становилось предметом для фантазии современников.

Николай Вержбицкий описал, как установили исследователи,[245] придуманную встречу осенью 1924 года Есенина и Маяковского. По словам Вержбицкого, Есенин тогда с удовольствием прочитал строки стихотворения «На Кавказе» сопернику. Маяковский улыбнулся и сказал: Квиты! «Но Есенин, видимо, только еще собирался брать реванш. Постучав папироской о пепельницу, он слегка притронулся к колену Маяковского и, вздохнув, произнес:

– Да… что поделаешь, я действительно только на букву Е. Судьба! Никуда не денешься из алфавита!.. Зато Вам, Маяковский, удивительно посчастливилось – всего две буквы отделяют вас от Пушкина…

И, сделав короткую паузу, неожиданно заключил:

– Только две буквы! Но зато какие – “Но”!

При этом Сергей высоко над головой помахал пальцем и произнес это так: “Н-н-но!”, предостерегающе растянув “н”. А на лице его в это время была изображена строгая гримаса.

Раздался оглушительный хохот… Смеялся Маяковский. Он до того был доволен остротой, что не удержался, вскочил и расцеловал Есенина»[246].

Глава 7

«Ах, и я эти страны знаю…»

Что увидели Есенин и Маяковский в Европе и Америке

В заграничное путешествие Сергей Есенин отправился 10 мая 1922 года вместе со своей второй супругой Айседорой Дункан. Есенин посещает Берлин, Париж, Нью-Йорк, Венецию. Он старается пропагандировать русское революционное искусство, посещает книжные магазины, ходатайствует об издании своих произведений, а также встречается с некоторыми русскими писателями – М. Горьким, А. Толстым и его женой Н. Крандиевской, выступает с литературными вечерами. Выступления Есенина часто сопровождались скандалами, но после чтения стихотворений вечер неизменно заканчивался бурными аплодисментами. Чаще всего в это время Есенин читал «Пугачева», «Все живое особой метой…», «Песнь о собаке».

Практически в то же время, что и Есенин, выезжает в первый раз за границу Владимир Маяковский (май 1922). Он посещает Ригу, Берлин, Париж. (Во время путешествия 1925 года – Кенигсберг, Берлин, Париж.) Г. А. Антипова в книге «Маяковский: я еду удивлять! Марш поэта по стране и миру» отмечала, что «Отношения с заграницей у поэта были сложными. Он приезжал как представитель страны победившего социализма и “на буржуев смотрел свысока”»[247]. Довольно недружелюбным было и отношение Есенина к эмигрантам. Всем своим видом и поведением он показывал, что является представителем Советской России. Так, при появлении Есенина и Дункан в берлинском Доме искусств почувствовалось напряжение, кто-то крикнул «Интернационал!», но раздались и свистки. «Не понимаю, – сказал он (Есенин) громко, – чего они свистят… Вся Россия такая»[248].

Один из лучших прижизненных портретов Есенина был сделан именно за границей, в Париже Б. Д. Григорьевым. Художник вспоминал: «Для меня был не важен его чисто внешний вид, я желал написать С. А. Есенина таким, каким я его чувствовал, и не таким, каким был он предо мной, в натуре. К С. А. Есенину я ездил семь дней. Через неделю портрет был готов. Я написал Есенина – хлебным, ржаным. Как спелый колос под истомленным поздним летним небом, в котором где-то уже заломила свои руки жуткая гроза… Волосы я С. А. Есенину написал цвета светлой соломы, такие они у него и на самом деле были. В С. А. Есенине я видел так много, до избытка, от иконы старорусской – так и писал. Особая дерзость отмечена в прожигающей, слегка от падшего ангела, улыбке, что сгибала веки его голубых, васильковых глаз. Во время сеансов С. А. много говорил, читал стихи»[249]. Борис Григорьев почувствовал и передал ту двойственность натуры, борьбу противоположных начал в душе поэта, о которой писал и сам Есенин, и его близкие люди. Именно тогда, незадолго до начала работы художником над портретом, Есениным было написано известное стихотворение:

Мне осталась одна забава:

Пальцы в рот и веселый свист.

Прокатилась дурная слава,

Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!

Много в жизни смешных потерь.

Стыдно мне, что я в Бога верил.

Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!

Все сжигает житейская мреть.

И похабничал я и скандалил

Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта – ласкать и карябать,

Роковая на нем печать.

Розу белую с черною жабой

Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись

Эти помыслы розовых дней.

Но коль черти в душе гнездились —

Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,

Отправляясь с ней в край иной,

Я хочу при последней минуте

Попросить тех, кто будет со мной, —

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

За неверие в благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать[250].

Отметил художник в поэте и его неразрывную связь с Россией. Тогда же, летом 1923 года, находясь в Париже, Есенин пишет стихотворение, воскрешающее в памяти места его детства:

Эта улица мне знакома,

И знаком этот низенький дом.

Проводов голубая солома

Опрокинулась над окном.

Были годы тяжелых бедствий,

Годы буйных, безумных сил.

Вспомнил я деревенское детство,

Вспомнил я деревенскую синь.

Не искал я ни славы, ни покоя,

Я с тщетой этой славы знаком.

А сейчас, как глаза закрою,

Вижу только родительский дом.

Вижу сад в голубых накрапах,

Тихо август прилег ко плетню.

Держат липы в зеленых лапах

Птичий гомон и щебетню.

Я любил этот дом деревянный,

В бревнах теплилась грозная морщь,

Наша печь как-то дико и странно

Завывала в дождливую ночь.