Василий Макарович - Михаил Вячеславович Гундарин

интересной нашей жизни. Мне кажется, я что-то смогу сделать хорошего и полезного для людей – но я сделаю это во имя нас. Дай бог, чтобы ты не увидела во мне краснобая и фразёра. Что же касается твоих опасений насчёт актрис – успокойся.[100]

Думаю, он и сам верил, что так и будет. Но в Москве у него началась совсем другая, непредсказуемая жизнь. Места в ней Марии Шумской, увы, не нашлось.

Глава седьмая

«Сапоги, ну куда от них денешься?»

М.Г.: Шукшин поступил во ВГИК в 1954 году – в эпоху перемен. Достроили (к моменту поступления Шукшина даже ещё не до конца) корпус вуза на улице Вильгельма Пика, это совсем рядом с ВДНХ. Сдали в эксплуатацию общежитие не слишком далеко от корпуса, у платформы Яуза. До этого занятия проходили в соседней киностудии им. Горького, а обитали студенты кто где. Будущий друг и соратник Шукшина Анатолий Заболоцкий, пришедший в институт на год позже, вспоминал:

Жили в зимних дачах, арендуемых институтом у владельцев по Ярославской железной дороге. Мне выпало жить на станции Мамонтовка. Утром чуть свет бежали на электричку. Если в начале седьмого не проснёшься – на первую пару лекций не поспеешь. Мёрзли в этих дачах и на платформе, зато каким же раем показалось новое общежитие, куда переселились на следующую осень: четверо в одной комнате! Пятый этаж – женский, четвёртый этаж – режиссёрский, на третьем – сценаристы и киноведы, на втором – художники и операторы. После холодных веранд пахнущее краской общежитие в Ростокино грезилось родным домом.[101]

Однако главным было – не общежитие и не новый корпус: после смерти Сталина повеяло оттепелью, и советское кино сразу же среагировало на эту тенденцию. (Как увидим, очень чутко уловил эти веяния мастер Шукшина и Тарковского Михаил Ромм.)

Для студентов было гораздо важнее, что заканчивалась эпоха малокартинья, когда студии могли выпустить не более одной-двух лент в год, а значит, росла потребность и в кинематографических кадрах.

Стали появляться и в советском прокате, и – особенно – в просмотровых ВГИКа немало свежих зарубежных картин. Вообще, крепло международное сотрудничество, невиданное ещё пару лет назад: в год поступления Шукшина делегаты ВГИКа, парижского ИДЕКа, Мадридского киноинститута, Польского, Чехословацкого киноинститутов и представитель Союза продюсеров США учреждают в Канне Международный центр связи школ кино и телевидения (СИЛЕКТ).

Тогда же во ВГИКе начинается подготовка иностранных студентов. В основном для стран Восточной Европы – Болгарии, Румынии, ГДР, Венгрии, Польши и Чехословакии. (Учился парень из ГДР и на одном курсе с Василием Макаровичем.) Плюс Африка и Азия – как и во всех вузах столицы.

Некоторые мемуаристы вспоминают, что Шукшин то ли подрался, то ли пытался подраться с негром… История эта, как и множество других случаев из жизни Шукшина, имеет немало вариантов, но в целом это очень похоже на очередной «шукшинский миф» – хотя бы потому, что исследователи отыскали в архивах стенограмму собрания по исключению Василия Макаровича из ВГИКа за драку. Так вот: никакого негра в материалах дела нет и в помине! Есть – поляк. Но и его Шукшин не обижал – наоборот, они с ним вдвоём, посидев в ресторане гостиницы «Турист» (через дорогу от ВГИКа), напали по пьяному делу на сотрудника милиции! Как в том анекдоте: не негр, а поляк, не его бил, а бил вместе с ним… Вот что говорится в протоколе собрания:

Вместе с поляком знакомым в день 15-летия Польской Народной Республики напились и дебоширили на улице и подрались с милиционером. После чего обоих забрали в милицию. Затем их отпустили, после чего поляк сразу же уехал к себе на родину, а на Шукшина было заведено дело в милиции. Тогда Шукшин подал заявление в партбюро института с просьбой об оказании ему человеческой помощи, чтобы не допустить его до тюрьмы, которая ему грозила, и дать ему характеристику положительную, кроме того, за Шукшина ходатайствовал известный народный артист и режиссёр Ромм. Благодаря этому дело Шукшина в следственных органах было прекращено. Но здесь мы должны всё же примерно наказать товарища Шукшина и предостеречь его в дальнейшем от дурных поступков. Партбюро решило вынести ему строгий выговор с предупреждением и занесением в учётную карточку.[102]

В обсуждении судьбы Шукшина участвовал ректор ВГИКа Грошев, секретарь парткома Никифоров. Сам Шукшин сказал (так это занесено в протокол):

Я не пьяница, но как-то так получается, если случайно выпью, то обязательно теряю волю над собой и совершаю непростительные поступки. Даю слово никогда больше не пить.[103]

Ну, это он, так сказать, погорячился. Дело было в 1959 году, ещё лет десять после этого Василий Макарович выпивал крепко и, прямо скажем, выпивши был весьма часто несдержан…

Е.П.: Наобещал коммунистам с три короба – и ладно, зато остался в вузе, тем более уже был на выпускном курсе и активно снимался в кино. Из-за такой ерунды и правда могли человеку судьбу сломать. Может, с негром драка была в другой раз? Потому как в истории Василий Макарович попадал регулярно… И в милицию дорога была ему знакома. Всё по пьяной лавочке!

М.Г.: Да, надо сказать, что выпивал он в студенчестве – крепко. Да и женщинами интересовался (и они им).

Александр Гордон, однокурсник Шукшина и будущий муж сестры Андрея Тарковского, Марины, пишет:

Водку пили частенько, иногда теряя чувство меры. Режиссёр Алексей Сахаров рассказал мне как-то о таком эпизоде из этой зловредной серии: по коридору общежития, как по деревенской улице, раскачиваясь из стороны в сторону, шли, обнявшись, Шукшин и Гордон, и очень «музыкально» горланили: «Бывали дни весёлые…».[104]

<…> Говорили обо всём: о ролях, о сокурсниках, о женщинах. Вася – глаза щёлочкой, смеются – поправляет: «О бабах, Саня, о бабах, так правдивее».[105]

При этом Шукшин был – особенно на первых курсах – рьяным комсомольским активистом. Потом и в партию вступил. На втором курсе, в ноябре 1955-го. Напомним, поступал во ВГИК он кандидатом в члены, хотя многие пишут, что он к тому времени уже был «партейным», как говорят в Сибири. Но достоверно известно, что он был комсоргом курса, потом членом вузовского комитета комсомола. Досталось от него, например, звезде шестидесятых Людмиле Гурченко; об этом вспоминала однокурсница и подруга Гурченко, актриса Инна Выходцева:

Надо было видеть, как он