На крейсерах «Смоленск» и «Олег» - Борис Карлович Шуберт

кто он такой. Мы вышли из строя и, прибавив ходу, направились к замеченному судну. Через несколько времени мы подошли к нему, сблизившись кабельтовых (кабельтов – 100 сажен 6-футовой меры; 10 кабельтовых = 1 морской миле. – Прим. авт.) на пять. Незнакомец оказался английским крейсером 1-го класса «Sutlej» и, простояв короткое время друг против друга, мы разошлись в разные стороны, после чего англичанин скоро исчез за горизонтом. «Sutlej» был в Сингапуре, когда его проходила эскадра: по крайней мере, я видел тогда какое-то весьма на него похожее военное судно, стоящее под берегом и очень возможно, что он следил за движением эскадры, которую легко можно было распознать издали, по обилию дымов на горизонте. Но делал ли он это из всегдашней любви англичан к подобному выслеживанию, или с целью сообщить о местопребывании эскадры своим союзникам, японцам, – сказать не берусь.

Одновременно с появлением «Sutlej», на горизонте замечено было еще одно судно, меньших размеров; к нему послали «Изумруда». По приближении последнего с незнакомца, оказавшегося также английским крейсером, сигналом пренаивно спросили: «Сколькими выстрелами нужно салютовать вашему адмиралу?» – на что «Изумруд», перепутав сочетание флагов, ответил какой-то вздор. Тогда крейсер повернул от него, дал полный ход и вскоре скрылся19. Больше английских судов мы не видели, но в тот же день «Олег» был послан осмотреть пароход, шедший на север, вдали от эскадры. Казалось, что теперь, когда мы уже сравнительно так близко к месту расположения неприятеля, с коммерческими судами церемониться больше нечего и всякий пароход, идущий на север, следует осматривать подробнейшим образом; мы же, подойдя к пароходу, оказавшему[ся] «Poona», Р. & O. ограничились лишь сигналом – «Какой груз?», на что «Poona» ответил: «Разный груз, адресованный разным лицам в Шанхае», и, удовлетворившись этим, ничего не значащим, ответом, с крейсера пожелали пароходу «счастливого плавания», за что он и поблагодарил. Вся эта комедия была, конечно, совершенно излишня: какой же дурак признается, что у него есть контрабанда, когда видит, что ему не грозит никакой опасности быть осмотренным и задержанным? Или, может быть, у нас ожидали, что перепуганный англичанин при виде русского крейсера сразу признается в своей нелегальности?

В тот же день госпиталь «Орел» подходил к «Суворову», после чего отделился от эскадры, уходя в NW-м направлении; он был послан в Сайгон для пополнения запасов провизии для больных. Вечером эскадра легла на Камран, – бухта была уже недалеко. 30-го с утра была общая погрузка угля и, окончив ее к 5 ч дня, эскадра пошла дальше пятиузловым ходом, чтобы не подходить к берегу ночью. С рассветом следующего дня показались гористые берега Аннама; еще несколько часов, и эскадра остановилась в 10 милях от входа в Камран. Миноносцы пошли тралить, а шлюпки делать промер бухты, так как обозначенным на карте ее глубинам не доверяли. Затем вспомогательные крейсера отделились в дозор, а боевым судам, чтобы не терять даром времени, приказано было продолжать вчерашнюю погрузку угля. Вечером в бухту вошли транспорты, эскадра же всю ночь оставалась в море и лишь на другое утро, 1 апреля, встала на якорь в Камранской бухте, по заранее объявленной диспозиции.

Итого от Мадагаскара было пройдено 4634 мили в продолжение 29 суток.

IX

Теперь, когда мы, благополучно пройдя Китайским морем, стояли на якоре в чудной Камранской бухте, приходилось или усомниться в сообщении Сингапурского консула, или признать, что тактика японского флота относительно эскадры Рожественского именно такова, какой я себе ее представлял еще раньше; и если все-таки корабли их в момент прохода нашего мимо Сингапура находились на севере Борнео, то была это, должно быть, лишь самая подвижная часть японского флота, отделившаяся от главных сил для разведок. Конечно, эти суда никогда не рискнули бы напасть на нашу эскадру, слишком превосходящую их по своей силе, но, узнав, что русские уже в Китайском море, на пути к берегам Аннама, отряд этот поспешил донести об этом главным силам. Было, конечно, возможно, что японский флот, главным образом миноносцы, попытается атаковать нашу эскадру на месте теперешней ее стоянки, с целью ослабить ее заранее уничтожением нескольких боевых судов. Адмиралом были приняты меры против такого неожиданного нападения. Тотчас же по постановке эскадры на якорь, узкий восточный проход в бухту был закрыт боном, а дозорная и разведочная службы, учрежденные здесь на таких же основаниях, как в Носи-бе, усилилась высылкой в дозор еще и линейного крейсера, кроме вспомогательного.

В своем приказе № 182 от 3 апреля Рожественский говорит: «В случае появления в виду бухты значительных сил неприятеля я выйду в море для боя с ними». В день нашего прихода на эскадре стало известно, что мы останемся здесь ждать отряда Небогатова, а также и о происшедшем недавно Мукденском поражении русской армии; последнее известие сообщил на «Суворов» сингапурский консул, передавая на флагманский броненосец почту для эскадры. Полученные письма, конечно, всех обрадовали, для меня они были первыми в 1905 году: последние известия из России я получил в Порт-Саиде, в конце прошлого декабря. Приятным сюрпризом для всех было и то, что в местном селении Бангхой, расположенном на правом берегу северного рукава Камранской бухты, оказались телеграф и почта; последнюю, раз в неделю, отправляли отсюда в Сайгон на французских катерах.

Одновременно со входом в бухту эскадры вошли и 4 германских угольщика, появившихся с юга; их поставили вблизи транспортов и, начиная со следующего дня, суда последовательно грузились углем, переходя для этой цели вглубь бухты. Кроме боевых судов грузиться углем должны были теперь вспомогательные крейсера и транспорты, так как за долгий переход запасы везде поистощились; ожидали прибытия еще нескольких угольщиков, зафрахтованных нашим правительством. Снабжение эскадры углем было поставлено очень широко, и в угле мы никогда не терпели недостатка, правда, пароходам приходилось иногда подолгу простаивать в каком-нибудь порту, не имея никаких инструкций, куда везти свой груз, но благодаря тому, что зафрахтованных пароходов был скорее избыток, задержки от этого не происходило.

Дело поставки угля на эскадру, после Гулльского инцидента, когда Британское правительство запретило его вывоз на своих пароходах для снабжения русской эскадры, – находилось всецело в немецких руках и большую часть этого предприятия взяло на себя общество Hamburg-America Line. Снабжение эскадры углем стоило правительству миллионы, так как помимо поднявшейся вдвое, а потом и больше цены на уголь пароходные компании должны были увеличить жалование служащим на этих угольщиках, не соглашавшихся без такой надбавки рисковать оставаться на пароходе, который, как военная контрабанда, легко мог сделаться добычей японцев. Между пароходами попадались такие, которые