Зорге и другие. Японские тайны архивных дел - Александр Евгеньевич Куланов

Неудивительно поэтому, что не позже июня того же 1933 года Хаусхофер лично консультировал направлявшегося в Японию подполковника Ойгена Отта. Логично предположить, что Отт интересовался нюансами службы Хаусхофера в Японии, его работой о японском шпионаже, которую по поручению своего наставника готовил Гесс, и, конечно, воззрениями отца германской геополитики на перспективы сотрудничества Берлина и Токио.

По выражению немецкого журналиста Юлиуса Мадера, едва «…за Ойгеном Оттом успела закрыться дверь кабинета Хаусхофера в Мюнхенском университете, как в неё постучал Рихард Зорге»64.

Советский разведчик представился как журналист-фрилансер и после беседы с профессором предложил свои услуги в качестве политического обозревателя в Токио. Главный редактор журнала Курт Фовинкель вспоминал потом: «Зорге сообщил профессору Хаусхоферу о своей предстоящей длительной командировке в Японию и выразил готовность присылать оттуда статьи для “Цайтшрифт фюр Геополитик”. Поскольку Хаусхофер по-прежнему ощущал себя прочно связанным с Японией и поскольку мы придавали большое значение работе специалистов на месте событий, он с радостью принял это предложение. <…> Я полагаю, что Зорге говорил на эту тему с профессором Хаусхофером в Мюнхене. Вероятно, они обсуждали и круг тем, вызывавших у нас заинтересованность в таком сотрудничестве…»65

И в это же самое время знакомства с Хаусхофером искал ещё один немец, глубоко интересовавшийся возможностью сближения Германии и Японии, и в первую очередь с сугубо практическими целями.

«Агент Хак»

Доктор Хак (в разных документах упоминается как Хук, Хек, Гак, Хааг или Хаак) являл собой одну из самых примечательных фигур теневых германо-японских коммуникаций 1930—1940-х годов. Его можно было бы назвать талантливым авантюристом, «оружейным бароном» или определить ещё каким-то не самым возвышенным образом, но участие этого человека в подготовке Антикоминтерновского пакта оказалось весьма важным, а его имя, какие эпитеты к нему ни прикрепляй, вписанным в историю ХХ века.

Фридрих Вильгельм Хак родился 7 октября 1887 года в немецком Фрайбурге-им-Брайсгау, всего в 60 километрах севернее швейцарского Базеля. После окончания школы осенью 1906-го переехал в Берлин, где четыре года спустя защитил диссертацию в области права по теме «Исследования статуса аббатства Фульда и Херсфельд в XIII веке» в университете Фридриха Вильгельма, став, таким образом, доктором на девять лет раньше Зорге[48]. Ещё через два года Хак окончил экономический факультет Фрайбургского университета и отправился в Азию, где в то время происходило много интересного. Доктор Хак получил должность секретаря в правлении Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД) и место помощника советника председателя правления профессора Карла Тисса. Ещё через два года, в 1914-м, Хак добровольцем отправился на защиту находящегося в немецком управлении порта Циндао в Китае.

Япония в Первой мировой войне выступала на стороне противников Германии. Циндао пал под её натиском 7 ноября того же года, а доктор Хак, превратившийся в заключённого № 1154, отправился в японский лагерь для военнопленных в городе Фукуока на острове Кюсю. Там Хак, ещё в Маньчжурии активно практиковавшийся в японском языке, продолжил углублять свои знания, став лагерным переводчиком. К сожалению, нам не известны детали, но очень похоже, что, обладая большей информацией, чем другие пленные, в январе Хак решил помочь четверым своим товарищам – германским офицерам совершить побег (открытым остаётся вопрос, куда и как они могли бежать с Островов посредине Японской империи). Затея провалилась, беглецы были пойманы, а Хака как организатора дерзкой акции судили и приговорили к полутора годам тюрьмы. Чуть позже срок сократили до тринадцати месяцев, а затем неистового немца и вовсе условно-досрочно освободили и вернули в лагерь Фукуока. В марте 1918 года Хака перевели в лагерь Нарасино под Токио. Там с ним встретились представители компании «Мицубиси», искавшие среди военнопленных высокообразованных специалистов со знанием японского языка для налаживания контактов с Германией после окончания войны. В феврале 1919 года Фридрих Хак вышел на свободу и получил работу в одном из офисов «Мицубиси» в Токио.

Наступила эпоха интербеллум, ознаменованная для Японии переосмыслением своего места в послевоенном политическом и экономическом строительстве. Сравнительно легко доставшиеся лавры одной из стран-победительниц в Первой мировой войне наложились на ещё не успевшие осесть дрожжи эйфории победы над Россией в 1905-м, и Великая Япония сочла себя готовой к вступлению в противостояние с истинным триумфатором 1918 года – Соединёнными Штатами, набравшими силу и капиталы, пока Европа и Азия сражались на полях битв. Ещё в 1907 году Токио принял программу развития Императорского флота «Хатихати кантай», основанную на доктрине «Имперской оборонной политики» и предусматривавшую строительство восьми (хати по-японски) линкоров и такого же количества броненосцев или равных им по характеристикам более современных кораблей. В определённой степени это было развитие фантомной ситуации, вызванной незадолго до этого реальным противостоянием российскому флоту. В ходе войны последний почти полностью погиб, и следующим реальным соперником на Тихом океане стал флот американский. Таким образом сложилась парадоксальная, но в то же время характерная для логики империализма ситуация, когда противник выбирался в значительной степени с точки зрения военной экономики. Решение о постройке флота вступило в силу, оставалось решить, с кем этому флоту воевать. Так, когда Первая мировая война не только ещё не началась, стратегические решения Токио по развитию военно-промышленного комплекса уже предопределили противника во Второй мировой.

Тем не менее долгое время план этот существовал только на бумаге. При попытке воплотить стратегию «Хатихати кантай» в жизнь выяснилось, что бюджет для не самой мощной в то время экономики Японии оказался неподъёмным, а резкий рост технических требований к кораблям, обусловленный уроками войны на море, заставлял снова и снова пересматривать технические задания. В сложившейся ситуации компания «Мицубиси», ставшая одним из лидеров военного кораблестроения в Японии, решила пойти по проторенному в конце XIX века пути и обратиться к иностранному опыту, в том числе к германскому. Здесь как раз и пришёлся как нельзя кстати вчерашний военнопленный и заключённый с опытом работы в крупной компании (ЮМЖД) и знанием японского языка Фридрих Хак. Он сам выразил желание остаться после освобождения в Японии и стал одним из первых посредников, занявшихся налаживанием коммуникаций между Японией и Германией в военной сфере, когда эти страны оставались ещё бывшими противниками, а не будущими союзниками.

Уже в 1920 году доктор Хак отправился в Германию, чтобы нащупать интересные японцам контакты в военно-промышленной области. На родине он встретился со своим земляком из Фрайбурга Альбертом Шинцингером – бывшим офицером и дипломатом. Тот 12 лет проработал в Японии в представительстве компании «Friedrich Krupp AG», а затем в других германских компаниях, торговавших оружием и боеприпасами. Шинцингер был искренним японофилом, меценатом и во время пребывания в Токио снискал славу и уважение японского истеблишмента. Вернувшись в 1908 году в Германию, он жестоко разочаровался, поняв, что Германия и Япония оказались по разные стороны политических баррикад, и предпочёл жизнь в провинции, вдали от неприятных новостей. Однако