Зорге и другие. Японские тайны архивных дел - Александр Евгеньевич Куланов

полковника Вальтера Николаи, а затем стал помощником генерала Курта фон Шлейхера, курируя при нём вопросы внутренней политики Германии. В 1932-м Шлейхер ненадолго занял важнейший пост военного министра и рейхсканцлера, и 1 декабря того же года Ойген Отт стал одним из тех, кто по поручению Шлейхера встречался с Гитлером, передавая ему предложение поста вице-канцлера.

В советской литературе принято было считать Отта ревностным нацистом. Это было логично по отношению к военному атташе, а затем послу нацистской Германии в Японии, но вряд ли полностью справедливо. Скорее его, пользуясь советской же терминологией, можно причислить к своеобразным германским «сменовеховцам». Ничего другого, как служить Германии – вне зависимости от того, кто ею управлял, Отт не умел и не желал. Поэтому, когда власть на его родине захватили нацисты, Отт остался в строю и при них, хотя отнюдь не питал симпатий к их вождю. Косвенным подтверждением этого может служить то, что, когда Гитлер отказался от предложения Шлейхера, Отт в составе уже другой инициативной группы в конце января 1933 года обратился к рейхспрезиденту Паулю фон Гинденбургу с просьбой не назначать бывшего ефрейтора рейхсканцлером и даже, чтобы не допустить силового прорыва будущего фюрера к власти, ввести чрезвычайное положение и передать бразды правления военным. Как известно, из этой затеи ничего не вышло, а 30 июня 1934 года Шлейхер был убит.

Отта от расправы спасло то, что ровно за год до этого, 1 июня 1933 года, он был назначен на ничтожную должность офицера-стажёра в 3-й артиллерийский полк японской армии, дислоцировавшийся в Нагое, примерно в 350 километрах от Токио, и отправился на край земли. С одной стороны, это было бегство, с другой – интересная командировка, возвращавшая Отта ко временам его службы в Генштабе, так как перед отправкой в Японию он прошёл инструктаж в разведке и контрразведке рейхсвера и получил задачу детально ознакомиться с организацией японской армии. После полугодовой стажировки в Нагое Отт вернулся в Германию, где представил доклад явно не только об успехах полка, в котором он проходил службу. Доклад подполковника вызвал настолько большой интерес, что был доложен министру рейхсвера Вернеру фон Бломбергу, а тот настоял на личном докладе Отта самому Гитлеру. Итогом рандеву с фюрером стало присвоение вчера ещё балансировавшему на грани ареста Отту звания полковника и назначение его военным атташе в Токио60 – «вехи» сменились.

Вернувшись в Японию теперь уже с семьёй, Отт снова встретился с Зорге и с удивлением узнал, что его собственная супруга Хельма давно и близко знакома с журналистом. В молодости она, состоя ещё в первом браке – с архитектором и коммунистом Эрнстом Маем, увлекалась левыми идеями и посещала семинары по марксизму вместе с таким же молодым доктором Рихардом Зорге. В подобном смешении людей, взглядов и идеологий тогда не было ничего экстраординарного. В 1946 году, отвечая на вопрос американских следователей в связи с «делом Зорге», Ойген Отт заметил: «Партия Гитлера частично состояла из коммунистов, частично из экстремистов. Подобные люди являлись людьми действия, поэтому я уверен, что в национал-социалистическую партию пришли члены коммунистической организации из-за их желания действовать»61. Почему бы в таком случае жене германского военного атташе не иметь в прошлом увлечения коммунистическими идеями, а журналисту не посещать левые семинары? С точки зрения тех людей и в той конкретной ситуации, это было нормально.

Очень скоро Зорге стал близким другом не только Отта, но и всей его семьи, а с Хельмой у них вспыхнул роман, – к счастью, не слишком продолжительный и необременительный для всех его участников. Отт, вопреки общепринятой морали, жену не ревновал, а статус друга семьи позволил Зорге дополнительно усилить влияние на военного атташе. Тем более что тот безуспешно пытался вникнуть в детали внешней и внутренней политики Японии, чьи хитросплетения полковнику никак не давались. Да и не только политики. Сам Отт признавался позднее: «Для меня было сложно вести наблюдение и составлять рапорты о состоянии и обучении японкой армии: всё происходившее в ней было словно отгорожено железным занавесом. Я не имел времени заняться японским языком, поэтому был особенно рад знакомству с Зорге, языковые познания которого облегчали ему контакт с японцами и получение от них информации»62.

В действительности Зорге не читал и не писал по-японски, да и говорил очень плохо. Но он и на самом деле имел широкие связи и, в отличие от военного атташе, живо интересовался всем, что происходит в стране пребывания. Отт полностью доверял Зорге как бывшему фронтовику, как близкому другу, как специалисту по Японии и члену нацистской партии (Зорге вступил в НСДАП 1 октября 1934 года). Наконец, как журналисту с геополитическими взглядами, которые полностью разделял сам.

Отт знал, что в Японию Зорге прибыл с весьма увесистой рекомендацией от основателя журнала «Цайтшрифт фюр Геополитик» Карла Хаусхофера. Этого человека называли «отцом германской геополитики», что справедливо, и «учителем» наци номер два предвоенной Германии – Рудольфа Гесса, что верно отчасти. Карл Хаусхофер был кадровым военным, выпускником Баварской военной академии. В 1909―1910 годах он исполнял обязанности военного атташе в Токио, куда попал уже после службы в Индии и Китае. Неудивительно, что Восток с этого времени занял значительное место в его мыслях. В 1913 году вышла первая книга Хаусхофера: «Дай Ниппон[47]: Размышления о вооружённых силах, месте в мире и будущем Великой Японии». Тогда же Хаусхофер подготовил докторскую диссертацию, после чего отправился на Первую мировую и вернулся с неё в звании генерал-майора. Лишь после этого он навсегда оставил военную службу и занял место приват-доцента Географического института Университета имени Людвига и Максимилиана в Мюнхене. Там он сначала защитился по теме «Основные направления географического развития Японской империи. 1854–1919 годы», а с 1923 года начал вести спецкурс по геополитике. Как раз тогда одним из его слушателей, а затем учеником, ассистентом и другом стал будущий идеолог германского нацизма Рудольф Гесс. В 1933-м, после прихода Гитлера к власти, Гесс лоббировал получение своим бывшим учителем степени ординарного профессора и открытие в Мюнхенском университете кафедры геополитики, а позже Института геополитики.

В то время Хаусхофер выступал за союз континентальных держав, прежде всего Германии и России (что не противоречило тогдашнему вектору СССР на всестороннее сотрудничество с Германией). Предполагаемый союз должен был быть направлен против Великобритании и США, проводивших «политику анаконды», то есть удушения Евразии, и третьей точкой его опоры Хаусхофер считал Японию. По мнению профессора, географическое расположение этой страны, которую он относил, в отличие от Англии, к континентальным, требовало объединения их в единый политический блок: «Только прочная связь государств по оси Германия – Россия – Япония позволит нам всем подняться и стать неуязвимыми перед методами анаконды англо-саксонского мира. <…> Только идея Евразии, воплощаясь политически в пространстве, даёт нам возможность для долговременного расширения нашего