От Суэца до Кэмп-Дэвида. Противостояние США и СССР на Ближнем Востоке в 1950–1970 гг. - Алексей Михайлович Уразов

по проблемам внешней политики администрации Джонсона, «именно в годы работы Джонсона сотрудничество в области вооружений стало прямым отражением возросшей важности отношений Вашингтона и Тель-Авива»[260].

На протяжении первого послевоенного десятилетия США осуществляли поставки оборонительных вооружений в Израиль[261]. К середине – второй половине 1960-х гг. вместе с укреплением межарабского единства и усилением антиизраильской риторики в публичных высказываниях арабских лидеров необходимость защиты национальных интересов Израиля потребовала от Тель-Авива решительных действий и начала активного диалога с администрацией Джонсона о поставках наступательных вооружений.

Впрочем, решение о расширении военного сотрудничества США и Израиля не было для администрации Джонсона легким, так как напрямую влияло на изменение баланса сил внутри Ближневосточного региона. Ключевые члены команды Белого дома понимали, что расширение военного сотрудничества с Израилем неминуемо подстегнет гонку вооружений и подорвет хрупкий баланс сил в измерении арабо-израильского противостояния. Как подчеркивал в одной из конфиденциальных бесед в январе 1964 г. МакДж. Банди, «при условии поставок новых вооружений США будет тяжело сохранить свое текущее положение в регионе»[262].

На фоне активной внутренней дискуссии среди ключевых представителей внешнеполитической команды Белого дома и ЦРУ в первой половине 1964 г. Израиль по дипломатическим каналам направляет в Вашингтон прямой запрос о помощи в модернизации своих бронетанковых войск, которые в условиях локальных конфликтов и региональных войн на Ближнем Востоке стали ключевой силой наземных операций.

В одной из бесед с Джонсоном заместитель советника президента США по национальной безопасности Роберт Комер прямо утверждал, что в период с 1948 по 1961 г. США избегали масштабных прямых поставок вооружений в Израиль, компенсируя их поставками из Европы[263].

Ситуация радикально изменилась зимой 1964 г., когда США стали крупнейшим поставщиком вооружений Израилю. Это был первый вклад США в создание качественного военного превосходства израильского государства над иными региональными игроками, который объективно способствовал стимулированию гонки вооружений в регионе и окончательно сформировал военно-политический союз США и Израиля[264].

В начале 1960-х гг. Израиль заключил с ФРГ, союзником США по НАТО, сделку на покупку 150 танков Patton М48. Ввиду сильного дипломатического давления со стороны арабских держав ФРГ осуществила поставку только 40 единиц бронетехники. В январе 1964 г. США подтвердили выполнение контракта о поставке 110 танков, а также дополнительной поставке еще 100 танков Patton М48.

Высшие чиновники Государственного департамента и Совета национальной безопасности активно выступали против продажи танков Израилю, утверждая, что этот шаг сведет к нулю все усилия администрации Кеннеди, направленные на выстраивание отношений с арабскими государствами.

28 мая 1964 г. Комер направил Джонсону меморандум, в котором прямо писал: «Если мы настолько открыто встанем на сторону Израиля, то арабы пойдут на союз с Москвой, Израиль потеряет столько же, сколько и мы. Наша тактика дает арабам возможность не отклоняться от Запада. Это просто здравый смысл»[265].

Наметившаяся в середине 1960-х гг. активизация арабо-израильского противостояния объективно способствовала консолидации арабского единства на принципах противостояния Израилю и в значительной степени снижала градус противоречия между панарабистами во главе с Насером и монархическими режимами Аравийского полуострова.

13–16 января 1964 г. в Каире прошел Каирский саммит Лиги арабских государств (ЛАГ), который стал важным событием, зафиксировавшим принципы единого подхода арабских государств к ключевым вопросам арабо-израильского противостояния. На саммите утвердили политический манифест, способствовавший новой эскалации арабо-израильского конфликта, выразившегося в Шестидневной войне. На Каирской конференции был представлен весь спектр арабской политики середины 1960-х гг.: от ультраконсервативного режима Саудовской Аравии до националистов и арабских социалистов Египта и Сирии. По инициативе ОАР на Каирском саммите арабские страны пришли к согласию одобрить единые принципы противостояния империализму и «агрессивной политике Израиля», разрешив тем самым все внутриарабские противоречия между политическими лагерями.

Ключевые региональные акторы незамедлительно ощутили политическую активизацию на Ближнем Востоке зимой 1964 г. и новые тенденции в действиях администрации Джонсона. Об этом сообщили политической команде президента США по линии американских спецслужб.

14 февраля 1964 г. глава аппарата СНБ Комер, ссылаясь на информацию оперативного источника в регионе, направил в адрес специального помощника президента по национальной безопасности Макджорджа Банди меморандум. «Во многом ввиду сложившихся обстоятельств – гибели Джона Кеннеди – в регионе отчетливо ощущают, что Линдон Джонсон произраильски настроен и намерен пересмотреть трехлетний опыт администрации Кеннеди», – писал Комер[266]. Как резюмировал в своем письме глава аппарата СНБ, «под руководством Джона Кеннеди мы упорно работали над выстраиванием перспективной политической линии на Ближнем Востоке. Эта тактика сработала в Йемене, Ираке, Сирии. Мы не можем бездействовать, ведь иначе это может создать для нас проблемы в регионе».

6 апреля 1964 г. за подписью директора ЦРУ Ричарда Хелмса вышел закрытый доклад о ключевых политических тенденциях в арабском мире. Магистральный тренд в жизни региона, по мнению аналитиков ЦРУ, заключался в том, что «арабо-израильская гонка вооружений <…> в перспективе приведет к росту напряженности и локальному региональному конфликту». На глубинном уровне, – продолжали авторы доклада, – на отношения Запада и арабских государств влияет фактор «империализма» и поддержки в адрес Израиля со стороны западных держав[267].

По сути, речь шла о проблеме сохранения преемственности во внешнеполитическом курсе США на Ближнем Востоке «от Кеннеди к Джонсону». Политическая команда Белого дома столкнулась с качественно иным политическим и личным отношением администрации Джонсона к американо-израильским отношениям.

В ноябре 1964 г. в США проходят президентские выборы, которые не могли не дать дополнительный импульс к корректировке установок внешнеполитической программы. Победу в выборах со значительным преимуществом над своим соперником – республиканцем Барри Голдуотером – одержал Линдон Джонсон[268].

Проведя избирательную кампанию 1964 г. под лозунгами укрепления мира, обещаний «не посылать американских парней во Вьетнам», Джонсон фактически сразу же после выборов начал все более откровенно проводить силовую политику и позиционировать себя «слугой большого флота, а также большой армии, больших военно-воздушных сил, слугой большого корпуса морской пехоты»[269]. 6 мая 1965 г. The New York Times писала: «Путь Джонсона ведет к значительному изменению в использовании американской силы. Доктрина Джонсона – это применение доктрины Монро не только в Западном полушарии, но и в других странах света»[270].

Внутриполитическая программа администрации Джонсона, получившая название «Великое общество», модифицировала и внешнеполитическую риторику Вашингтона. «Проекция великого общества на международную сцену является миссионерством в теории и крестовым походом на практике. США пытались остановить распространение коммунизма в мировом масштабе силой оружия под воздействием доктрины, которая утверждает временное верховенство американской военной мощи», – анализировал внешнеполитические установки администрации Джонсона основоположник школы политического реализма Ганс Моргентау[271].

Приход Джонсона на пост уже в качестве избранного президента США в январе 1965 г. ознаменовался значительной активизацией внешней политики на периферии биполярной системы и противостоянием «советской угрозе» в ключевых регионах мира[272]. 2 марта 1965 г. США провели масштабные бомбардировки Северного Вьетнама. В Юго-Восточной Азии началась полномасштабная